Антизападные байки

Александр Проханов: Почему вы «Хирург», Саша? Почему такое второе имя?

Александр Залдостанов: Не потому что я кого-то режу. Я ‒ врач и на самом деле окончил институт. Более того даже окончил ординатуру, у меня даже есть категория. В свое время я работал в подмастерьях у очень известного профессора в ЦНИИС. Занимался посттравматическими деформациями лица. Там было много травм, связанных как раз с разными происшествиями. Мы исправляли всякие дефекты и так далее. Но это было давно. Это был слом эпох, понимаете сами. Хотя я из семьи врачей. Моя мама ‒ доктор, моя сестра ‒ врач. Поэтому мне с детства было предопределено, что я буду врачом.

Александр Проханов: А кто вас так нарек-то «Хирургом»? Ваши друзья-байкеры?

Александр Залдостанов: Конечно. Там же тоже все кто резаный, кто колотый ‒ все ко мне. Чего там только не было. В то время еще, сами понимаете,  была буйная молодость, да еще этот слом эпох, криминальная революция. В стране, на улицах был полный беспредел. Я сам поучаствовал во многих уличных боях. У меня был специфический контингент людей, которые ко мне приходили.

Александр Проханов: Это была «банда на колесах» что ли?

Александр Залдостанов: Не то, чтобы это была банда. Мы были тогда протестной публикой. Конечно, в то время ‒ молодость необузданная, юность непонятная. Я очень любил свою страну, но понимаете, я хотел, чтобы в ней было не так серо, не так скучно. Конечно, был романтизированный образ мотоциклиста... Вы знаете, мне попалась книжка, это было в 80-х годах. Такой у нас был Эдгард Чипоров. Может быть слышали? Журналист, который большую часть времени жил на Западе и писал о том, что там происходит. Понятно, что в критической форме. Вот мне как-то попалась его книжка, и там я увидел фотографии викингов на колесах, которые меня очень заинтересовали и понравились.

Александр Проханов: Чисто зрительно? Образы?

Александр Залдостанов: Да. Мой первый мотоцикл ‒ это было бегство от серых будней. Куда-то в ночь, в какие-то путешествия, в какие-то романтические истории.

Александр Проханов: Объясните мне, я думал над этим, пока вы придете. Ведь движение байкеров – это западное движение, американское в основном. Оно имеет свой генезис. Оно даже не столько протестно, сколько асоциально. Хотя там была вьетнамская война, пацифистские всплески, но оно как раз противопоставляло себя какому-то организованному социуму.

Александр Залдостанов: Да, это факт.

Александр Проханов: Как я понимаю, когда вы начинали, западная культура пришла сюда, и вы ее восприняли. Эмблематику, стиль жизни, методы. А как произошло, что ваше асоциальное движение по существу превратилось в национально-патриотическое?

Александр Залдостанов: Вы знаете, я думаю, что в нас, русских людях, генетически заложено: 1) вера в Бога ‒ как бы ее не вытравливали, в любом случае мы можем по разному относиться к тому времени, но она у нас с генами передается; 2) поиск смысла жизни ‒ все-таки в каждом из нас немножко Достоевского существует.

Поэтому рано или поздно у мужчины возникают вопросы «Для чего ты небо коптишь?», «А для чего это все?», «Почему Господь сберег, почему ты до сих пор не инвалид?», «Зачем Он тебе жизнь дал и ради чего на этом белом свете держит?». В какой-то момент я все чаще и чаще стал думать об этих вопросах. Когда мы создали такую организацию со многими отделениями во многих городах, даже во многих странах. Вот тогда уже остро встал вопрос: куда мы идем и зачем это надо? Просто «покатушки на колесах»? Просто асоциально жить? Зачем мне тогда было нужно образование? И прочие вещи.

Мне кажется, что любовь к стране сидит во многих из нас на глубинном уровне, где-то внутри. Я это чувствую. Начинаешь понимать свою страну не как некую страну, а как одушевленный организм, который обладает собственной душой. Вот тогда ты начинаешь переживать за него очень сильно, и этот момент изменяет тебе жизнь.

Также важны встречи с какими-то людьми. В определенный момент моей жизни я встречался определенными людьми. Первая ‒ это моя мама. Когда я стал всю эту культуру тащить к себе в дом (даже не в страну, а к себе в квартиру), она была первой, кто тогда забил тревогу: «Сними чертей со стены, иначе я не буду у тебя в комнате пылесосить!» Я тогда ездил в Берлин и привез «Ангелов ада». На тот момент это был самый известный, самый яркий и харизматичный пример в мотоциклетной среде, самое мощное проявление сатанизма, которое только придумало человечество. Сама эмблема ‒ черт с рогами с «ХХХ» и девиз «Лучше быть первым в аду, чем прислуживать в раю». Мне кажется, это только американцы могли такое придумать. Бороться за первое место в аду, когда ты пишешь в своей записочке «Раб Божий...» в церкви.

Александр Проханов: Инферно.

Александр Залдостанов: Но на тот момент это воспринималось по-другому. Так вот первый, кто мне стал об этом говорить, ‒ это была моя мама, я этого не забуду. Я очень любил западный Берлин. Меня занесло туда, когда еще была Стена, когда еще была западная и восточная часть. Там я встретился со всеми этими людьми. Я окунулся в этот мир контркультуры, рок-музыки, байкеров ‒ эта среда сразу приняла меня как своего. Более того, я пользовался там повышенным вниманием. Но когда я со всем этим соприкоснулся, мне не давало покоя ощущение: «Не мое», понимаете? Все мне нравилось ‒ романтика, этот окружающий ореол, мотоцикл, летящий в воздух, ветер навстречу, все эти поездки, но не мое. Просто смотришь на эмблему и понимаешь, что тебе не комфортно. Каждый раз, когда я со всем этим встречался, мне хотелось перекреститься. Я очень переживал из-за сломанной Стены, разрушения этой ауры атмосферы западной части Берлина, которая там была.

Также очень сильное впечатление на меня произвело знакомство с восточным немцем, генералом Штази в прошлом. Я не буду сейчас называть его имени. Он мне сказал: «Они думали, что сломав стену, они объединили Германию. Никогда этого не будет. Германию может объединить только национальная идея». Вот это мои ощущения того времени, которые я понимал по-своему, а потом начали открываться простые истины.

После этого мы поменяли направление движения своих колес. Они поехали у нас в другую сторону ‒ не туда, куда катятся все колеса по Западной Америке и Восточной Европе. И здесь мы показали некий пример остальному миру в этой культуре, что может быть и такой путь. В какой-то момент мы перестали пользоваться словом «байкеры». Мы написали на своих майках «русские мотоциклисты» с волком посередине, а сзади надпись «С нами Бог» ‒ это был хит продаж.

Александр Проханов: Ваше потрясающее движение по существу является национально-патриотическим движением. Оно огромное по масштабам. Оно колоссально по перемещениям, по скорости. Оно абсолютно не архаическое ‒ оно модернистское движение. Оно связано с сегодняшним состоянием мировых умов. Просто вся эта западная субкультура, как многое, что бывало на Руси, перелопачивается этой русской энергией, этой русской тайной. Так мы перелопатили в свое время гегельянцев и создали из них своих потрясающих философов. Так мы перемололи марксизм и создали свою русскую версию ‒ свой сталинизм. Так сейчас после 1991 года мы перемалываем все явившиеся к нам ига ‒ западные, культурные, политэкономические. Мы сейчас находимся в состоянии борьбы. И конечно Россия перемелет это все. Конечно, ценой огромных жертв ‒ это не дается, это поле боя, мы сражаемся. Это дается ценой огромной схватки. Но вот вы, ваше движение... Русский марш был в Москве, вышло 800 человек ‒ смехотворно... А ведь настоящее русское движение ‒ это ваше движение...

Александр Залдостанов: Да.

Александр Проханов: ...или движение Охлобыстина, который может собирать стадионы, потому что он и актер, и священник, и вообще ярчайшая русская личность. Поэтому я думаю, что ваше движение ‒ оно не партия, но оно сильнее партии. Оно аккумулирует в себе колоссальные русские энергии.

Александр Залдостанов: Вы знаете, да. Я тоже это так ощущаю. Мы стоим вне политики. Я не люблю называть наши программы политическими ‒ это неправда. Но у нас есть своя позиция, за которую мы хотим стоять до конца. У нас своя гражданская позиция. Мы ‒ некий барьер. Мы в этом мире на пике борьбы, в том числе с этими разрушающими вещами, которые любым способом пытаются проникнуть к нам с Запада. У нас уже даже есть погибшие. Валера из Севастополя ‒ первый, кто отдал свою жизнь за это. Это был мой друг из Севастополя – Валера «Белый». То, как мы это делаем, то, как мы перемалываем это по-своему, ‒ это ведь тоже там не нравится. Никто не ожидал, что это пойдет по нашему пути. Я думаю, это одна из причин, почему сейчас брошены такие силы ‒ куча вербовщиков ‒ в Россию, в Москву, на Украину. Именно для того, чтобы навязать нам здесь другие правила игры.

Александр Проханов: Перекодировать мозги людей.

Александр Залдостанов: Пока есть мы, им это не удастся. Там, где нет «Ночных волков» ‒ пустота и они ее завоевывают.

Александр Проханов: Как Валерий погиб?

Александр Залдостанов: Картечь с близкого расстояния (с метра) в живот. Причем от «своего» человека, из «Волков», который решил нарушить присягу. Получая «Волка» на жилетку ты говоришь этим о том, что разделяешь те ценности, которые несет клуб, которые он аккумулирует. Ты согласен с ними. Если раньше у нас были другие критерии попадания в клуб «Ночные волки», то сейчас для нас очень важно, чтобы мы смотрели на мир одними глазами, чтобы ты разделял то, о чем мы думаем. Для нас смена своего знамени или изменение эмблемы на другую ‒ уже является предательством.

Александр Проханов: Как вы себе мыслите всю эту сталинградскую эпопею? Что это в вашем проекте, как выглядит и звучит?

Александр Залдостанов: Мы начнем с городов, а закончим странами. Я бы это так называл. Потому что в Сталинграде будет подписан межгосударственный договор о городах-побратимах, который был инициирован нами, между Севастополем и Сталинградом. Принятие решения о проведении «Байк-шоу» в Севастополе ‒ было иррациональным решением. Это не было просчитанным или каким-то коммерческим решением. Наоборот, оно было против коммерческой логики, потому что до этого момента наши мероприятия уже несколько лет проводились в Калининграде.

Тогда губернатором Калининградской области был мой друг ‒ мотоциклист Жора «Босс», которого я знаю очень давно, когда я еще на «Яве» ездил. Поэтому у нас там была административная поддержка. У нас было место, и там даже День города перенесли на сентябрь, а вторые выходные июля оставили за нами. На тот момент Калининграду было выгодно привлекать внимание туристов. Он был разделен границей, понятно, что это была отдельная территория, российский анклав, у которого есть сухопутные границы и так далее. Поэтому проведение мероприятия там со всех точек зрения было привлекательным.

Однако когда я снова побывал в Севастополе (я там не был лет пятнадцать), то вдруг понял, что «нет, я хочу здесь». Более того, эту мысль подсказали мне сами жители этого города: кто-то меня встречал, кто-то сопровождал на мотоциклах. Они мне сказали тогда: «Хирург, давай здесь грянем?». И я уже тогда понимал, что это будет просто не музыкальным фестивалем. Для меня было абсолютно понятно, что я не хочу делать простую «пьянку под кустом» и что там будет нечто другое. Еще не знаю что, но что-то будет.

Знаете, что меня еще поразило в Севастополе? Момент, когда у русских стали отнимать их культуру, когда у них отняли их язык, когда у них отняли их флаг, то поразило сопротивление, с которым они вцепились в свой флаг, в свой язык. Более русского города, чем Севастополь, невозможно себе представить. На тот момент уж точно. Поэтому этот момент очень сильно вдохновил меня на программу «Байк-шоу». Вот эти пробеги, когда все едут с русскими флагами, с нашим триколором ‒ специально, нарочито, везде его видно. Когда слышно музыку, звучащую из машин. Автомобильные пробеги с этими триколорами, когда при появлении ментов все уже знают, что отвечать: «Каждый едет сам по себе». Памятник Екатерины, у которого круглосуточно дежурят жители города, чтобы этот его не снесли. И мы сами (я люблю это повторять) у этого памятника дежурили. Я сам лично там был, мы провели там ночь, я помню этот дух.

Я помню, как отстаивали Графскую пристань, как не разрешили вешать эту табличку украинского флота, которая выглядела бы как издевательство. Это все меня очень сильно подтолкнуло и вдохновило на программу «Байк-шоу». Незабываемые ощущения! Уже после кульминационной части программы, на второй день «Байк-шоу», когда все уже понимали: о чем оно и что это, мы въезжали в Севастополь и население нас встречало...

Александр Проханов: Как освободителей?

Александр Залдостанов: Вы знаете, было ощущение, что как будто я с парада Победы возвращаюсь домой. Это шоу не будет последним. Все равно в Севастополе еще что-то произойдет накануне «Байк-шоу» в Сталинграде. Мы тоже сделаем там мероприятие, light-вариант предстоящего. Но нам надо сформировать колонну. В этом году она будет стартовать из двух мест: из Москвы и из Севастополя, собирая участников из всех городов-героев на Украине и не только.

После последнего, четвертого «Байк-шоу» прошлого года появился баннер, который растянули сталинградцы ‒ они растянули его в vip-зоне на въезде и даже не предупреждали о чем будет этот баннер. Они просто сказали: «Хирург (это были мои друзья), мы там баннер привезли, дай нам повешать». ‒ «Вешайте, главное чтобы не с “Кока-колой”». ‒ «Нет-нет, другой». Они развернули его в кульминационной части программы, на нем было написано «Сталинград принимает эстафету у Севастополя» и то же самое висело на въезде в здание. Тогда я понял ‒ принято.

Вот тогда у меня и родилась мысль: в честь 70-летия Сталинградской битвы отметить «Байк-шоу» сделав городами-побратимами Севастополь и Сталинград. Начать с городов, а закончить странами... и в эту чашу добавить свою каплю. Понимаете? Вот та идея, которую будет отмечать «Байк-шоу» этого года в Сталинграде.