10220
Михаил Делягин: Я был очень сильно изумлен результатом: 11 камер «пришло». Это второй результат в моей практике. Больше был только один раз – 17 камер, когда в январе 2009 года, в разгар кризиса, мы обсуждали проблемы безработицы в РИА Новости. Так что пришло много людей. Все выступающие были на высоте. Обычно бывает так, что кто-то говорит умно, а кто-то говорит не очень, а здесь я просто слушал всех и узнал много нового. Люди были едины в своей оценке Сталина, расхождения были в третьестепенных нюансах. И это свидетельствует не о подборе экспертов (эксперты подбирались по уровню интеллекта на самом деле, а не по политическим взглядам), а о том, что в российском обществе сложился консенсус, который охватывает 70% общества, а может быть и больше, в оценке фигуры Сталина. Не приведи Господь попасть под каток репрессий, но это было то, что было необходимо, но это был единственный способ, единственный путь в тех условиях. Нас ждет с высокой степенью вероятности некоторое повторение этого. Очень не хотелось бы, но боимся, что это будет единственный выход.
Если на мероприятие, о котором начали говорить в понедельник, в среду утром «приходит» 11 камер, – оно актуально. Обратите внимание, если вы приклеиваете «Сталин» в Интернете к чему угодно – всплеск посещаемости. Если бы «Люфтганза» не испугалась и назвала бы свой самолет «Сталинградом» (не спонсировали бы его в Германии – ничего страшного), в него всегда ломился бы народ. Представляете, сказать: «Я летел на “Сталинграде”»? В Twitter написать: «Лечу на “Сталинграде”». Они просто испугались. Немцы же, что с них взять?
Если бы Волгоград сегодня назывался Царицыно, можно было бы обсуждать. Но на этот счет лучше всех сказала Ахматова, которая не имела никаких оснований советскую власть любить и ее не любила. Она сказал: «Город теперь называется Ленинград, после блокады. Потому что умерло столько людей, что эта кровь закрепила это название». Город называется Сталинград, потому что умерло столько людей, на Мамаевом кургане лежит два миллиона человек, из них около миллиона легло в Сталинградскую битву. Только в его окрестностях. Там погибло так много людей, что кровь закрепила это название.
Мы, во-первых, не должны забывать Сталина. Не нужен нам Сталинабад. Нет такого города, а город Сталинград есть. Если 60 лет после смерти и не помню сколько лет после переименования это название живо до сих пор, ребята, верните городу название, верните городу имя. Это же не город Горький, как говорили: «А вам понравилось бы жить в Горьком городе?» Все правильно, да? Волгоград – ни уму, ни сердцу. Конечно, волгоградцы могут сказать по-другому, это их дело и это они должны решать, а не москвичи за них. Но, во-первых, это не только их город, но еще и город всей России. А, во-вторых, я думаю, что через несколько лет переименуют. Никуда не денемся.
Понимаете, мы до сих пор живем в сталинской шинели. Мне это не нравится, но не то, что лучше, а ничего другого за минувшие 60 лет, как говорят портные, не построили. Давайте этот факт признаем. Чтобы начать то-то делать свое нужно признать заслуги, и пороки в том числе, предшествующих поколений. Давайте признаем, в конце концов, потому что фигура умолчания – это то, что связывает по рукам и ногам.
Андрей Фурсов: Сегодняшнее мероприятие очень важное. Оно фиксирует внимание в значительной части нашего общества к феномену Сталина. И вообще к общественно политической тематике. Сегодня было правильно сказано, что проблема Сталина – это не историческая проблема. Это проблема политики. Это проблема к нашему отношению к истории и к нашей современности. То, что наше сегодняшнее мероприятие вызвало такой интерес, говорит о том, что это серьезная проблема. Я сегодня уже сказал о том, что Сталин сегодня занимает уникальное место в нашей истории. Возможно, не только в нашей. Во-первых, он соединяет линию мирового революционного движения с Россией и другое пересечение – это линия нашей дореволюционной истории, самодержавия, и истории постреволюционной. Он снял это противоречие. Сейчас очень много говорят о примирении Красный и Белых, но дело в том, что Сталин сделал это в 30-40-е годы, когда заговорили о советском патриотизме, когда появились погоны, когда начали проводить парады, очень похожие на дореволюционные. Безусловно, без этого примирения мы бы не свернули шею Гитлеру. Сталин будет актуален всегда, до тех пор, пока существует Россия.
Юрий Болдырев: Я не специалист именно по Сталину. Поэтому я говорил только о том, что меня волнует применительно к современному обществу и современному государству. Мероприятие, судя по всему, вызывало интерес. Будем надеяться, что будет подробное освещение. Нам же важно, видя, что собрались подобные люди – философы, литераторы, историки, экономисты, обществоведы, которые говорили о том, какие мифы вокруг фигуры Сталина, что нам нужно вынести из этого периода. Как адекватно и достойно воспринимать свою историю, связанную с именем Сталина. И как не давать никому не раскалывать общество (о чем я в частности говорил), не паразитировать на имени Сталина. Как сделать так, чтобы это наше историческое наследие работало на созидание, на сплочение общества и на развитие. Вот об этом мы говорим и вроде, как мне кажется, нашли понимание и удовлетворение. Все сошлись на том, что в новейшей истории или в новой истории России более масштабной фигуры просто не было. Не я опять же, а многие участники говорили о том, что все ведь в жизни на контрасте. Чем меньше правители того или иного современного периода, тем ярче и выпуклее поднимаются фигуры прошлого. Никуда не деться.
Святослав Рыбас: Сталин к нам пришел не с Марса, не с Луны. Он логически завершает модернизацию Витте, Столыпина, которую провалила царская элита. Эта же элита совершила переворот в 16-м году, свергнув верховного главнокомандующего и императора Николая Александровича Романов и в результате развалилось государство, временное правительство оказалось очень слабым. Пришли люди, которые не побоялись другими средствами провести необходимейшую модернизацию и таким образом восстановили страну. Цена была жестокая, но предшественники действовали вообще безобразно. Люди правильно понимают, что фигура Сталина – это скорее общественная критика нынешнего состояния дел и что фигуру Сталина с другой стороны употребляют для того, чтобы каким-то образом негативно повлиять на восприятие нашей истории. Вот и все.
Михаил Веллер: Цезарь всегда существует в итальянском обществе. Бисмарк всегда существует в германском обществе. Пилсудский всегда существует в польском обществе. Все великие правители всегда продолжают жить в своих народах. Мы говорили о том, что в Германии был процесс денацификации, в Германии был Нюрнбергский трибунал. Здесь аналогию с историей Советского союза провести нельзя. Что касается неугасающей популярности Сталина среди достаточно широких российских масс, я повторяю – речь идет о мифологизированном Сталине, который является символом национального величия в эпоху национального унижения и разорения державы.
Комментарии к видео