Карате и Православие

Добрый день! Меня зовут Андрей Кочергин. Сегодня я хотел бы поговорить с вами об очень важном, с точки зрения православного человека, вопросе. Возможно, ли быть православным и при этом заниматься вещами достаточно спорными с точки зрения православной идеологии? Спорными не в плане их объективной неправильности, а с точки зрения отношения часто формального, которое бытует в оценке несколько общественных и социальных событий. С точки зрения оценки некоторых специалистов, назовем так.

О чем я хочу сказать? Перед вами сидит человек, который практически всю свою сознательную жизнь занимается каратэ. Для любого (подчеркиваю ‒ для любого) специалиста, который определяет возможное или невозможное в занятиях какой-либо деятельностью для православного, моментально в голове возникает стереотип: каратист ‒ либо сектант, либо еретик, либо еще кто-то. Подобное отношение очень напоминает конформизм советских времен. Пастернака я не читал, но считаю его ярым антисоветчиком. Когда человек не занимался каратэ, но по умолчанию считает это ересью.

Друзья мои, давайте мы перестанем заниматься греко-римской борьбой? Отчего бы ее не приравнять к поклонению Зевсу? Давайте мы перестанем заниматься боксом. Мало ли, американская церковь нам своих каких-то адептов подсылает? Вы понимаете, у каждого вида спорта наверняка существуют какие-то истоки. Часто эти истоки носят некий совершенно понятный национальный характер. Если вы решили побороться на поясах, вы уже совершенно точно занимаетесь ламаизмом, потому что вы наверняка монгол. Подобное схоластическое отношение минимум неверно.

Я скажу более. Непостижимым образом слово «русский» является прилагательным. Ни одна нация не называется именно прилагательным. Есть немцы, есть французы, есть американцы и есть русские ‒ это русские люди, то есть это характеристика этих людей. Непостижимым образом слово «православный» ‒ тоже характеристика, тоже прилагательное. Не католик, не ламаист, не буддист, ни свидетель Иеговы, а православный человек. В этой связи мы характеризуемся однозначно. Если каратист ‒ это принадлежность к виду спорта, то слово православный характеризует меня полностью. При отождествлении меня с чем бы то ни было, прежде всего, я ‒ человек русский и православный, а потом уже все остальное.

Если я русский и православный, какого-то другого пути быть не может. При этом при всем я прекрасно понимаю, что есть достаточно большое количество моих коллег, которые не являются людьми воцерковленными. Они могут являться людьми, не исповедующими какие-то определенные религиозные представления, быть агностиками, быть кем угодно. Но я не видел ни разу (а практика мой крайне обширна) группу каратэ, официально занимающуюся в какой-то федерации, которая бы поголовно исповедовала буддизм или того паче синтоизм, то что принято в Японии. Скажу еще более. Я знаком с очень значительными мастерами в Японии и я не видел какого-то ортодоксального отношения к религии. Это современные люди.

В этой связи обрядовая составляющая, которая носит этический характер в Японии (этический, я это подтверждаю, когда люди кланяются, ‒ они так здороваются), она воспринимается людьми не столь глубоко понимающими контекст данного вида спорта, как некое религиозное направление. Это неверно, как минимум. Арабы здороваются тем, что трутся друг о друга носами. Я более чем уверен, что это никак не относится к исповедуемой ими религией. Это понятная, традиционная, этническая часть их жизни. Так принято в их обществе.

Тут возникает вопрос. Если я вдруг сдуру решу с соседом потереться носами, последнее, что придет в голову, ‒ это то, что я решил поменять свое вероисповедание. Господи прости. Не буду. Клянусь, не буду тереться.

Как я обычно говорю: не все то сопли, что блестит. Когда православных спортсменов батюшки начинают клеймить за то, что они занимаются чуждыми видами порта, это как минимум странно. Лишь бы занимались! Лишь бы при этом оставались православными! Нет для православных проклятых мест на этой земле. И храмы ставили на капищах, и шли к язычниками и проповедовали, потому что несли правду, потому что она понятна и проста. Потому что Бог с нами. Когда спортивный зал освящен, когда на стене висит икона, ‒ пожалуйста, кланяйтесь, как принято в традициях школы. Так принято. Это ‒ еще раз говорю ‒ этическая составляющая.

Но я не хотел бы быть столь категоричным в том, что я говорю. Давайте разберем сам ритуал. То, что происходит в начале каждой тренировки, практически всех стилей каратэ. Это поклон залу ‒ за то, что мы здесь тренируемся, мы выражаем ему благодарность, ‒ это в японской традиции. И поклон шомен. Что такое шомен? Это стена, на которой висит предположительно флаг организации, либо стоит какой-то символ организации. Кстати, здесь кроется некая, действительно, спорная составляющая. По представлению японцев там обитают духи, те самые синтоистские представления о зале, школе, традициях, связи поколений и так далее. Если эти поклоны совершенно необходимы для вас (я считаю, что это не является такой необходимостью и мы этого не делаем на постоянной основе), если вы кланяетесь на какую-то стену, то пускай на этой стене висит икона ‒ это очень простой выход из положения для любого православного человека. Вы кланяетесь иконе, в чем проблема? Это как предложение. Я его сам для себя придумал, и выход из положения нашел.

Я только что попытался рассказать, что столь консервативные представления любого священнослужителя о возможном или невозможном с его точки зрения занятием спортом для его паствы, либо жесткости его оценки действий какой-то группы каратэ или федерации, они не могут быть прямо такими однозначными. В силу того, что он никогда не был внутри этой организации и не сталкивался с ее представителями с точки зрения именно ереси. Но я однозначно могу сказать, что та мистическая составляющая, которая окружала появление восточных единоборств в России в свое время (в конце 70-х ‒ начале 80-х годов, в СССР еще тогда), она поневоле оставила свой след в мировоззрении людей, которые занимаются этими вещами. Потому что изначально (надо Восток понимать) люди были обуреваемы гордыней. Потому что хотелось стать именно такой сверхчеловеческой составляющей, уметь все, как это показано в залихватских видеофильмах на эти темы. Поневоле эта гордыня, которая не была компенсирована именно православным мировоззрением (тогда церковь наша находилась в глубоком упадке), породила сектантство не религиозное, а сектантство по иным признакам.

Часто, к сожалению, мы видим группы, занимающиеся восточными единоборствами, внутри которых царит именно какое-то тайное общество. Тут такая штука: узнай дерево по плодам его. Если секция или группа принадлежит к официальной федерации, если в ней есть тренировочный и соревновательный план, если присваиваются спортивные разряды, если люди выезжают на соревнования, ‒ поверьте, в этой группе не до всякой ерунды. Там люди работают, выступают и побеждают, защищая интересы нашей страны на спортивных аренах. Если они побеждают, флаг нашей Родины поднимается и играет наш гимн, что прекрасно, поверьте. Если же это группа, которая исповедует какие-то там секретные знания (вне зависимости от того, эти секретные знания российские, псевдодревние либо восточные, упаси Господь), то будьте осторожны ‒ перед вами какой-то очередной смертельный мастер, который в очередной раз пытается свою гордыню реализовать через оболванивание своих учеников.

Чем бы я хотел подытожить свое сегодняшнее выступление? Для меня оно, понятно, было болезненным, потому что я нахожусь как раз в этой системе координат. Когда отношение ко мне строится ровно в двух вертикалях, ‒ меня почему-то отдельно воспринимают, как тренера специальных подразделений, как тренера, который готовит ребят для боев и отдельно как человека, который занимается миссионерской деятельностью. На нее меня благословил (я это неоднократно повторял) архимандрит Серафим Звягин, теперь уже около 10 лет назад, что я и исполняю, как свой христианский долг. Так вот я категорически уверен, человек не может быть как Джекил и Хайд ‒ дома один, на работе другой, а в миру третий или четвертый, пятый. Поверьте, это уже психическое заболевание или лукавство.

Мы едины всегда, мы представляем собой ту интеграцию ценностей, которую мы несем в мир. Памятуя батюшку Серафима могу сказать: стяжи дух мирен и тысячи вокруг тебя спасутся. Я отдаю свои знания солдатам, спортсмена. Я мечтаю, чтобы на всех пьедесталах всего мира стояли наши победители. И не в гордыне тут дело, а в чести и достоинстве русской нации, русского народа, российского флага. В то же самое время ‒ эти мысли, моя работа и моя жизнь, строятся именно таким образом, чтобы каждый день: русский ли я, православный ли я? Я отвечал утвердительно. Потому что для православного человека высшей ценностью является сопредельность его пути ‒ пути Спасителя. Мы хотим уподобиться пути Спасителя в его праведности, чистоте. В его правде, которая только в нем и только в нем. Ни одна, даже самая увлекательная восточная религия, самые поразительные результаты, которые нам могут пообещать какие-то очередные адепты, проповедники, учителя, да кто угодно, ‒ не могут являться для нас поводом для сомнений в нашей вере. Сомнение ‒ есть оружие Дьявола, отца лжи.

Я хочу пожелать всем православным молитвенного подвига в Посту, подвига спортивного и будет нам по трудам нашим. Отцам, которые определяют принадлежность какой-либо группы людей к секте, либо определяют правомерность или неправомерность с точки зрения существования каких-либо видов спорта или того паче, относиться к своим выводам с максимальной осторожностью, чтобы не раздавить ту птичку, которая оказалась в ваших руках.

На сегодня России остро необходим здоровый образ жизни.

Здоровье бывает трехкомпонентное, как минимум: нравственное, духовное и лишь потом физическое. Социальное здоровье, прежде всего, основано на том, чтобы наши дети уходили в залы, а не на улицу за наркотиками, то вовсе не означает, что они могут уходить в любые залы. Здесь наша работа общая. Вас, отцов, следить за тем, чтобы мы не преступали рамки дозволенного, а нас, чтобы мы каждый день трудились над тем, чтобы мы называли себя русскими и православными. Вне зависимости от того, что мы еще при этом занимаемся каратэ.

Мы взяли из каратэ его техническую составляющую. Нам иные не нужны. Вот почему русские каратисты побеждают японцев с поразительным постоянством. Вот почему сегодня, как ни странно, ведущими странами, добивающимися ощутимых результатов на татами всего мира, являются Россия и Бразилия, а далеко не Япония. Потому что они слишком зарегулированы своими консервативными представлениями о том, как должна строиться тренировка. Мы меньше уделяем внимание ее ритуальной составляющей и больше ее понятному тренировочному контексту.

Тяжело мне дался сегодня этот разговор. Не как ручеек журчал, взвешивал каждое слово. Потому что нельзя об этих вещах говорить стереотипными представлениями. Собственно, к этому и призывал людей, которые этим занимаются.

Спаси Господи всех нас.

Всего доброго.