Нация героев

 Нация героев

Дмитрий «Гоблин» Пучков — писатель, переводчик, и Андрей Кочергин — православный христианин, о дегероизации исторических личностей и целых наций.

Андрей Кочергин: «Два ядовитых гуся», comeoneverybody! Дима, давай сегодня поговорим о роли личности в истории, прямо философский термин. В свое время великий русский мыслитель высказал великую русскую мысль о пассионарности, о том, что личность на самом деле является, как Прометей сердце вырвал, осветил и понеслось – мы все видим и идем за ним. И примеров в истории России и человечества…

Дмитрий Пучков: Это был Данка.

Андрей Кочергин: А Прометей что сделал?

Дмитрий Пучков: Огонь дал.

Андрей Кочергин: Я – лох чилийский. Пуская это будет Данко, а Прометей – дал огонь. Тем не менее, наверняка найдется в твоем понимании в твоих образах тот человек или те люди, о которых можно поговорить с той точки зрения: как много дали, как много показали, к чему стоит приглядеться. Есть такие?

Дмитрий Пучков: Безусловно, есть, но в настоящий момент мне это видится с другой стороны. У нас была страна, в этой стране были герои. Теперь страны не стало…

Андрей Кочергин: Герои пропали.

Дмитрий Пучков: Они не то, чтобы пропали, а ведется целенаправленная работа – вдумчивая, многолетняя – по дегероизации, что их быть не должно.

Андрей Кочергин: Согласен, не место им тут.

Дмитрий Пучков: Есть одна сторона, что никто не может быть героем для своего лакея, который твое нижнее белье стирает или еще чего-то, разглядывая трусы, исподнее и все такое. Он не считает тебя за героя. Однако есть и другое.

Андрей Кочергин: Мы все знаем, что у Ленина был сифилис – не вяжется. Как так? Ленин и сифилис – это примерно как «принцессы не пукают», то есть некая героизация.

Дмитрий Пучков: Я не про это, не про сифилис и прочее. Всегда это очень странно, что все свои великие деяния он совершил до того, как у него мозг был поражен и всякое такое. В то время он уже решений никаких не принимал, когда сильно болел. Рассказы на тему: «Кто такой Гитлер? ». – «Да это же ефрейтор». Совершенно идиотские попытки унизить, ты кого унизить-то собрался? Это один из главнейших монстров в истории человечества и как же это он возглавил…

Андрей Кочергин: …будучи ефрейтором.

Дмитрий Пучков: Да, возглавил мега-державу, он нагнул всю Европу, на нас напал. А кто ему противостоял? Недоучившийся семинарист. Вот это тоже «недоучившийся семинарист» — на мой взгляд, когда говорят подобные вещи, это говорит больше о говорящих. Люди, которые этих героев пытаются «развенчать», унизить.

Андрей Кочергин: Хорошо, подожди, у меня тогда другой вопрос. Я с тобой совершенно солидарен, я даже об этом говорил постоянно, что мы – это была нация героев, потом нам наскучило, у нас трусы спали с вялых ягодиц, и мы стали всех стесняться. Мы, русские, себя стесняемся – мы стесняемся себя в Европе, потому что мы вроде как из России. Принято вроде как, нам навязывают: «Ну, куда вы? ». У нас стеснительная внешняя политика в силу стеснительности нации, а раньше мы ведь реально понимали, что коснись чего-то – мы ведь шарахнем. И мы шарахали на самом деле, и ведь как круто было. Голодновато, прямо скажем, мы с тобой застали наверняка, но мы крутые были.

Тогда у меня другой вопрос. Если мы понимают всю ущербность того, что было сделано с наследием, а это было наследие, согласись.

Дмитрий Пучков: Да.

Андрей Кочергин: Сегодня у тебя есть люди, которые бы вызывали у тебя уважение в текущем моменте с точки зрения твоего национального самосознания, как герои? Ты думаешь, что это герои. Есть такие люди?

Дмитрий Пучков: Только в вещах сугубо практических.

Андрей Кочергин: Например.

Дмитрий Пучков: Есть такой сайт про героев России, где граждане, которые в основном исполняют служебный долг: военные, моряки, пожарные.

Андрей Кочергин: Здесь путь достаточно накатанный, потому что еще раз говорю, извини за этот вульгарный термин, что мы все воспитаны на Лизе Чайкиной, на «Молодой гвардии».

Дмитрий Пучков: Да. Не знаю, смотрел ты или не смотрел, тут выпустили такой мультфильм, он называется «Первый отряд», где в японской стилизации советская армия, немцы и засылают какого-то потустороннего тевтонского рыцаря, а ему противостоят мертвые пионеры. При этом они не просто пионеры, а это реальные персонажи.

Андрей Кочергин: Да, я видел вырезку, что там все очень круто сделано.

Дмитрий Пучков: Ничего крутого там нет. Нарисовали японцы, мы к этому отношения не имеем. Наш там замысел и замысел, как ты понимаешь именно об этом, что пионеры-герои (подчеркиваю, мертвые), к ним обращается живая девочка, экстрасенс, медиум: «Пацаны, помогите, погибаем», а пионеры-герои решают: помочь или нет? «В общем-то мы тут ничего не делаем, скукота, давай поможем». Понимаешь, вот этот бред и дети, которые жизнь за Родину отдали, как ты говорил «принесите мне школьную форму, а я вас пошлю». И как говорил Мальчиш-Кибальчиш, глядя на звезду: «Больше я вам ничего не скажу».

Андрей Кочергин: Это круто.

Дмитрий Пучков: Настолько все извращено, настолько все опаскужено, что даже детям на уровне подсознания внедряют какую-то абсолютную ересь. Наплевать на все, наплевать на всех, волнует только собственная задница, только свои сиюминутные ощущения, получение удовольствия и прочее. Из этого героев, извини, не получится.

Андрей Кочергин: Не слепить. Понятно, что есть майор Солнечников, недавно просиявший человек. По-моему, не до конца оценили его поступок, который гранату закрыл на учениях. Мальчишка-солдатик там какой-то кидал и что-то там нехорошо получилось. Кстати, у меня случай был подобный на самом деле. Лично со мной, в танке. Единственное, что не уронили, а мой сержантик (смешная фамилия была очень – Антошкин) – он кольцо выдернул, а выкинуть за люк не смог. Я сижу в башне, у него в руках эта граната и у меня столько мыслей в голове. Я говорю: «Братан, держи», и понимаю, что он ее сейчас уронит просто, и нас просто раздавит давлением, просто размажет по стенкам. Антошкин, привет, если живой.

Дмитрий Пучков: Чем закончилось?

Андрей Кочергин: Да вылез, слава Богу, выкинули, смогли. Я потихоньку его достал, не выкинули, а скатилась по борту и под гусеницами взорвалась. Тут другое, вдруг натыкаешься на вещи. Мне часто пишут, я таким дедушкой Калининым стал, в основном делают мальчишки: «Меня девушка бросила, что мне делать? ». Странно, не знаю, почему ко мне? И вдруг пишут люди, которые герои по определению, но они даже не в курсе этого.

Тяжело говорить – у меня недавно умер дед, который ходил ко мне тренироваться. Ему было 75 лет, он пришел и сказал: «У меня два инфаркта и инсульт. Я бы хотел у тебя позаниматься, мы с тобой знакомы, мы с тобой встречали в начале 80-х годов. Ты помнишь меня? ». – «Лицо помню, только не вспооминаю». – «Я за тобой слежу. Мне очень нравится, что ты делаешь. Можно я у тебя буду тренироваться? ». – «Тренируйся». – «А если помру? ». – «Похороним». Так в общем-то и получилось. В конечном итоге он тренировался, ножки поднимал, что-то руками делал. И так ребята на него смотрели, потому что рядом сидел сын, который постарше меня, и он сидел с белым лицом и ждал: «Папа сейчас умрет», а папа что-то там такое делал – потел, пыхтел, сражался.

Причем там жизненная позиция нереальная. Ему прислали какого-то иерея в храм, а ему он не понравился, потому что был вялый, безвкусный, безвольный, безыдейный. Он говорил: «Нельзя так служить, нам нужна идея, мы должны народ увлекать». Он добился смены. Потом он сражался с какими-то язычниками, и это с двумя-то инфарктами.

Вдруг он мне пишет: «Андрюха, у меня что-то с поджелудочной, похоже, у меня рак, похоже, везут меня оперировать. Похудел на 25 кг». И до последнего момента он хрипел в телефон: «Я сражаюсь, я не упаду, я не сдамся».

Звали его Сергеем Иванович. Я смотрю на этого человека и понимаю, что мне хотя бы долю этого мужества. Потом звонит Сергей Иванович и бодрым голосом говорит: «Добрый день, Андрей Николаевич! ». – «Вот смотри, лучше ведь тебе, насколько хороший, бодрый голос, Сергей Иванович». – «Это Сергей Сергеевич, умер Сергей Иванович, сегодня утром в восемь». Вот эти маленькие герои – они ведь маленькими не бывают. Можно конечно просиять и попасть на передовицу газеты, а можно случайно встретиться с человеком и всю жизнь нести с собой его тепло. Всю жизнь понимать, вот каким надо быть неугомонным, неприятным, угловатым.

Герои – они всем не нравятся, они после смерти своей только вдруг приобретают абсолютные черты. Потому что самый главный герой в истории современного человечества, как ни крути, все-таки был Иисус Христос, который пришел любовь принести, а они думали, что он пришел хлеба умножать и вино из воды делать. Когда он их расстроил, что они злее этого, они взяли его и к доске приколотили. И все предали его, и всем он не понравился, но ориентир-то остался. И вот эти люди – это ориентиры.

Здесь вопрос. Если мы русские – мы нация героев, мы не имеем права быть другими. Никто из нас не имеет права быть другими. Мы дети тех отцов, которые были героями, и по-другому нам жить нельзя.