Неприятные минуты Шойгу и Бастрыкина

Здравствуйте! Мы продолжаем цикл программ от аналитического отдела «День-ТВ». Сегодня мы поговорим о том, как Сергею Шойгу и Александру Бастрыкину аккуратно указали на их место.

Прошлые две недели были наполнены силовыми интригами, в которых объектами были сами силовики. 27-го февраля президент Владимир Путин принял участие в расширенном заседании коллегии Министерства обороны России. Министр, новоиспеченный маршал Сергей Шойгу пережил неприятные минуты, когда глава государства недвусмысленно выразился против ревизии основных направлений реформы армии, запущенной экс-министром Анатолием Сердюковым:

«...постоянных шараханий, бесконечных ревизий ранее принятых решений быть не должно, тем более что сейчас мы выходим на тот этап, когда нужна именно тонкая шлифовка».

Этот президентский пассаж менее всего похож на выражение поддержки своему назначенцу на новом посту. Скорее он прозвучал как жесткое предупреждение: не заходить за периметр личной лояльности. В конце концов, опальный экс-министр Сердюков не с неба упал ‒ это путинский ставленник и свои радикально-реформаторские действия он согласовывал именно с Путиным, апробировав на заседаниях Совета безопасности РФ. Значит, Путин несет свою долю ответственности за сложившуюся в Минобороны ситуацию.

Попытка публичной критики системных действий Сердюкова автоматически бьет по Путину, никак иначе. Особенно, если учесть резкое недовольство армейского генералитета, всерьез рассчитывавшего, что с приходом Шойгу как раз и начнется ревизия, запущенная Сердюковым и Путиным в 2008-2011-м годах военно-административной реформы по всему фронту от ликвидации оперативно стратегических командований и возврата к системе военных округов, до отказа от аутсорсинга обеспечения и обслуживания Вооруженных сил.

Безусловно, Путин не затем назначал Шойгу министром обороны, чтобы тот заигрывал с «недовольными в лампасах». И уж тем более не затем, чтобы приобрести в его лице лидера «генеральской фронты». Такой политический игрок, чьи ставленники вдобавок контролируют огромную Московскую область, от чьих действий напрямую зависят будущие электоральные успехи «Единой России», такой чересчур усилившийся ставленник перестает быть вассалом. Он становится конкурентом. Странно, что искушенный маршал Шойгу сам этого не понял.

За неделю до того завязалась интрига вокруг полномочий Следственного комитета Российской Федерации. 21-го февраля на расширенном заседании коллегии ведомства его глава Александр Бастрыкин артикулировал свое предложение создать для борьбы с экономическими преступлениями обособленную и подчиненную напрямую президенту структуру ‒ Финансовую полицию. Куда по его замыслу должны быть переданы функции Росфинмониторинга и внутреннего финансового контроля, а заодно и значительная часть функций Федеральной налоговой службы, Следственного департамента и Главного управления экономической безопасности и противодействию коррупции МВД России.

«Новый силовой монстр, ‒ обещал Бастрыкин, ‒ займется контролем над распоряжением госимуществом, борьбой с незаконным вывозом капитала за рубеж, с отмыванием преступно нажитых финансовых средств, а также с уклонением от налогов»

Предложение революционное и вроде бы лежащее в мейнстриме усиления борьбы с коррупцией. Однако президент Путин расширенное заседание коллегии Следственного комитета 21-го февраля своим присутствием не почтил. Он просто принял Бастрыкина после коллегии и поздравил с двухлетием со дня начала автономного «плавания» Следственного комитета. Уже одно это было воспринято как политический сигнал: отмашки пока нет...

Реакция на события государственных телеканалов ‒ Первого и «Россия 1» ‒ оказалась довольно холодной. По крайней мере, в новостных сюжетах о коллегии Следственного комитета присутствовали оппоненты плана Бастрыкина из числа депутатов Государственной Думы и членов Общественной палаты. Кроме того, в тот же день на Всероссийском совещании прокуроров главный оппонент Бастрыкина ‒ генеральный прокурор РФ Юрий Чайка ‒ заявил, что последствия вмешательства правоохранительных органов в деятельность предприятий и организаций зачастую носит разрушительный характер, приводя к критическим потерям оборотных средств, ликвидности и банкротствам.

«Причем, ‒ подчеркнул Чайка, ‒ только незначительная часть полицейских и следственных оперативных проверок заканчивались возбуждением уголовных дел. По остальным же информация не подтверждается»

Чиновничье комьюнити уже в курсе, что руководителем Финансовой полиции глава Следственного комитета видит одного из своих ближайших соратников ‒ руководителя Главного следственного управления ведомства Александра Щукина. По сути, речь идет о невиданных прежде концентрациях следственно-силовых полномочий в руках личной команды Бастрыкина. Но президент Путин явно не затем летом 2007-го года выделили из прокуратуры Следственный комитет, чтобы получить в лице его руководителя нового Берию. Наоборот глава государства всегда поощрял и стимулировал конкуренцию силовиков.

«Власть тем прочнее, ‒ говорил Никола Макиавелли, ‒ чем труднее ее столпам войти в сговор против ее верховного правителя»

Так что, по всей видимости, 21-го февраля мы стали свидетелями формирования нового звена системы издержек, противовесов. На этот раз между Следственным комитетом и МВД России, главе которого Владимиру Колокольцеву, медведевскому назначенцу, Путин по слухам не испытывает безусловного доверия. Колокольцев (кстати нельзя не признать) продемонстрировал в этой ситуации поистине буддийское самообладание: МВД никак ‒ ни строчкой, ни вздохом ‒ не выразило своего отношения к перспективе утраты наиболее сладостных следственных полномочий. Путину это должно понравиться.