О новых контрактах с Ираком

О новых контрактах с Ираком

Военный эксперт Константин Макиенко о подписанных в августе 2012 года контрактах на поставку российских вертолетов и ЗРК в Ирак.

На прошлой неделе во время визита иракского премьер-министра Малики в Россию стало официально уже известно о том, что было до сих пор известно неофициально. А именно, что еще в августе этого года были подписаны между Россией и Ираком очень крупные контракты на поставку в Ирак вооружения на сумму 4, 2 миллиарда долларов. По наиболее достоверным сообщениям эти контракты предусматривают поставку в Ирак 30 боевых ударных вертолетов Ми-28НЭ и 48 зенитных военно-пушечных комплексов «Панцирь С1» — это комплекс ближней зоны ПВО. Где-то на 2 миллиарда долларов – это закупка вертолетов и 2, 3 миллиарда долларов – это закупка зенитных средств, средств ПВО. Я думаю, что во всей этой истории можно выделить три аспекта. Аспект первый – собственно, военно-технический. Второй — это политический аспект, и немножко можно поговорить о конспирологических, может быть, каких-то аспектах этого события.

Что касается военно-технической стороны этого дела. Надо прежде всего отметить, что вот эти 4, 2 млрд. долларов — это, наверное, за постсоветское время третий по размеру такой большой пакет единовременно, одномоментно подписанных контрактов. Вообще, за постсоветское время самый большой, наверное, единомоментно подписанный пакет контрактов был законтрактован с Алжиром в 2006 году на 7 млрд. долларов. Тогда же в 2006 году был большой венесуэльский пакет – он где-то на 3 млрд. долларов, поменьше то есть. Второй по размеру пакет 2009-го года, тоже с Венесуэлой, — на 6 млрд. долларов. Получается, таким образом, этот пакет на 4, 2 млрд. долларов — третий после алжирского 2006-го года и венесуэльского 2009-го года пакет. Это из того, что мы знаем, потому что возможно, что были какие-то контракты, о которых мы не знаем, которые не были обнародованы публично. Это первое, то есть это предположительно третий по размерам пакет контрактов за все постсоветское время.

Во-вторых, по всей видимости, это самый большой, по крайней мере, номинально, если в номинальных цифрах судить, самый большой пакет контрактов, который был подписан со страной Ближнего и Среднего Востока. Вот есть алжирский контракт – но все-таки формально Алжир – это не Ближний Восток, это Магриб, а вот если брать строго Ближний и Средний Восток, то, наверное, это номинально самый большой пакет контрактов. В самом начале 90-х годов (в 1992–1993-м годах) были подписаны очень крупные контракты с ОАЭ и с Кувейтом на поставку боевых машин пехоты БМП-3 и реактивных систем залпового огня «Смерч». Тогда это были контракты где-то, может быть, на 2 млрд. долларов, то есть номинально это меньше. Хотя на самом деле, если говорить о постоянных ценах, то, наверное, эти два пакета сопоставимы, а, может быть, даже те контракты ранних 90-х и потяжелее будут. Потому что все мы помним, все мы понимаем, что доллар 1992–1993-х годов — это совсем не то же самое, что доллар 2012-го года. Тем не менее, номинально это самые большие контракты на Ближнем и Среднем Востоке, которые когда-либо получала Россия.

Третье – заканчивая эту тему, этот, собственно, военно-технический аспект, следует заметить, что, конечно же, подписание столь крупных контрактов очень резко изменит итоги 2012-го года. На самом деле, здесь я должен вспомнить мой прогноз, который я давал здесь же в этой студии, где-то два месяца назад, в июле. Я тогда говорил о том, что, по всей видимости, по итогам 2012-го года будет развиваться тенденция к уменьшению стоимости подписанных контрактов и к падению стоимости портфеля заказов. Сегодня я с удовольствием – а это тот случай, когда действительно с удовольствием – могу признать, что, скорее всего, я ошибся. То есть эта тенденция благодаря подписанию этого пакета будет прервана и, по всей видимости, стоимость вновь подписанных контрактов превысит стоимость поставок. Таким образом, портфель заказов снова начнет увеличиваться.

Я вот тогда еще, в июле, говорил, что для того чтобы прервать тенденцию к падению портфеля заказов, надо будет подписать в этом году где-то на 14 млрд. долларов, а для этого нужно подписание большого пакетного соглашения, сопоставимого с алжирским или венесуэльским. Вот оно и было подписано. Неожиданно, но оно было подписано. Кстати говоря, насчет неожиданности: тут ошибся не только я — мне простительно, в конце концов, я не правительственный человек. Как говорят (наверняка клевещут) даже специалисты Рособоронэкспорта, причем серьезные специалисты – маркетологи, регионалы – до последнего не верили в подписание этих контрактов. Слишком уж неожиданно это все случилось. Потом, есть саудовский опыт, есть опыт того, как саудиты долго обещали нам большой 10-миллиардный пакет контрактов, но так его и не подписали, то есть водили занос. В общем, фактически, обманули. Видимо, исходя из этого саудовского опыта, действительно специалисты Рособоронэкспорта достаточно долго не верили в подписание. Тем не менее, в августе это произошло.

Почему никто не верил в подписание? Потому что считается (как мы понимаем теперь, ошибочно считается), что нынешний багдадский режим – это марионетка Вашингтона и что в своей военно-технической, по крайней мере, политике Багдад целиком и полностью ориентирован на США, на Вашингтон. В общем-то, основания к такому мнению были, потому что до сих пор вот это новое «постсадамовское» правительство того же самого аль-Малики подписало с американцами уже контрактов на 12 млрд. долларов на закупку «Абрамсов», на закупку истребителей F16. В общем, действительно все считали — специалисты, наблюдатели, эксперты, операторы на этом рынке, — то есть участники рынка считали, что Ирак целиком и полностью ориентирован на США. Теперь выясняется, что и в своей военно-технической политике Багдад далеко не марионетка, и далеко не столь несамостоятелен, как об этом все думали. Напротив как раз, это очень жесткая, очень яркая заявка на то, что в военно-технической политике Багдад будет проводить вполне себе независимую линию и источники поступления вооружения, источники вооружения и военной техники для новой иракской армии будут достаточно диверсифицированы. Вот это что касается военно-технической стороны дела.

Политическая сторона дела. Наверное, здесь надо, прежде всего, отметить, что Россия еще раз зафиксировала свою позицию, которая заключается в том, что в этом эпическом противостоянии, которое сейчас разворачивается на Ближнем и Среднем Востоке между суннитами и шиитами, Россия стоит, скорее всего, на шиитской стороне. Наиболее ярким проявлением такой позиции России является политическая поддержка, которую оказывает Москва сирийскому режиму Башара Асада. Теперь мы видим еще одно проявление этой позиции Москвы, которая заключается в том, что подписаны контракты с шиитским правительством в Багдаде, с шиитским правительством в Ираке.

Дело в том, что когда начиналась «арабская весна» – это был очень сложный феномен. Там очень много факторов работало, прежде всего, конечно, социальные факторы привели к взрыву на арабском Востоке: фактор коррупции, социальной несправедливости, экономические факторы. Даже фактор геронтократии, допустим, потому что первые режимы, которые рухнули – это тунисский, египетский и затем ливийский – это, в общем, были режимы, возглавлявшиеся весьма престарелыми лидерами. Собственно, даже мальтузианский (демографический) фактор там сработал, потому что если мы вспомним лето 2010 года, когда здесь, в России, горели леса, горели посевы – все это привело к тому, что цены на зерно резко выросли и, в конечном счете, это аукнулось и в арабском мире. Потому что хлеб, основной источник питания для арабской улицы, резко подорожал. Кстати говоря, странно, что это простое, такое мальтузианское наблюдение никогда или почти никогда не делалось арабистами, которые исследовали проблему «арабской весны».

Этот изначально сложный комплекс факторов сейчас трансформировался практически в очень простую, такую плоскую, одномерную модель. Постепенно этот сложный комплекс под названием «арабская весна» трансформировался в противостояние салафитов против светских националистических арабских режимов, а после падения ливийского режима он даже еще проще уже — трансформировался в модель противостояние между суннитами и шиитами. Основы суннитского блока – это Саудовская Аравия и Катар. Основа шиитского пояса, даже не основа, а собственно шиитский пояс включает в себя Иран, затем шиитское правительство в Багдаде, Сирию с ее алавийским режимом и дальше ливанскую Хезболлу, отчасти можно Хамас к этому блоку тоже отнести, хотя Хамас – это суннитское движение. Так вот, в этом большом структурообразующем противостоянии Россия, совершенно очевидно, стоит на стороне шиитов. К сожалению, только ключевой элемент этого пояса, Иран, Россия недостаточно, на мой взгляд, поддерживает, но это уже другая история. Вот это первый политический аспект – Россия на стороне шиитов.

Второй политический аспект – это, конечно, необходимо сказать о том, что подписание этих контрактов — это гигантское, катастрофическое, внешнеполитическое поражение США. Ведь приходили они в 2003-м году в Ирак точно не для того, чтобы потом поствоенное иракское правительство отдавало миллиарды долларов российским оружейникам и концессии российских нефтяников. Вообще, в этом есть, конечно, какая то фантастическая ирония истории: надо было американцам тратить триллион или даже два триллиона долларов (смотря как считать), потерять 4000 бойцов, солдат, своих граждан для того, чтобы новое послевоенное правительство Ирака отдало 4 млрд. долларов на военные подряды в Россию. В общем, несколько глумясь, так можно сказать, что каждый американский солдат отдал свою жизнь для того, чтобы принести один миллион контрактов российским оружейникам. Вот это политическая составляющая.

Главное, собственно говоря, в политической составляющей то, что эти контракты стали показателем гигантского внешнеполитического провала США. Строго говоря, собственно, можно говорить, что сегодня, с подписанием этих контрактов – не с уходом американских войск из Ирака, а с подписанием этих контрактов – стало ясно, что американцы эту войну проиграли. Да, они ее проиграли не с таким треском, не так эффектно, как они это умудрились сделать во Вьетнаме, то есть физического бегства американских войск из Ирака не было, но эти контракты – конечно, я несколько утрирую ситуацию – все-таки можно считать именно проигрышем в войне.

Третий аспект, конспирологический. Дело в том, что на самом деле очень важно понять: американцы не могли не знать о подготовке этих контрактов. Наверняка, после практически 9–10 лет их пребывания в Ираке, конечно, весь нынешний новый госаппарат Ирака отфильтрован, пронизан американскими агентами. О том, что готовится подписание контрактов на 4 млрд. долларов, американцы обязаны были знать. Здесь возникает вопрос: они не могли помешать этим контрактам или они не захотели этого сделать? В принципе, появились уже кое-какие конспирологические теории о том, что эти контракты – это своего рода американское откупное России либо за сдачу Сирии, либо это компенсация тех потерь, которые понесла Россия в Ливии и в Иране, присоединившись к санкциям Совета Безопасности ООН сначала в отношении Ирана, затем в отношении Ливии, пропустив резолюцию № 1929.

Я думаю, что вот эти конспирологические гипотезы усложняют сущности и что на самом деле США не смогли — не «не захотели» — а не смогли препятствовать этим контрактам. Потому что на самом деле, если мы посмотрим на политику Ирака, на политику нынешнего багдадского режима, то ведь там есть вещи гораздо более чувствительные для американцев, которое делает правительство Малики. Прежде всего, речь заключается в том, что Малики тоже оказывает поддержку Асаду: пропускает иранские грузы через свою территорию, самолеты иранские в Сирию проходят через иракское воздушное пространство. Я думаю, что те иранские военные элементы поддержки, который находятся в Сирии (части и подразделения «Корпуса Стражей Исламской Революции») тоже не избежали прохождения через иракскую территорию. Все эти вещи, конечно, для американцев гораздо важнее, чем подписание контрактов с русскими, даже на такую большую сумму. Что еще раз говорит о том, что американцы эту войну проиграли. Действительно история иногда весьма иронична.