О Вертинском, рок-музыке и масс-медиа

О Вертинском, рок-музыке и масс-медиа

 

Александр Ф. Скляр о творчестве, новом проекте и рок-музыке сегодня. Ведущий — Виктор Пузо.

 

Виктор Пузо: Итак, здравствуйте, дорогие друзья! В эфире онлайн-телеканал «День-ТВ» и это программа «Теплород». Наш сегодняшний гость Александр Скляр. Такого человека, как Александр Скляр, представлять не нужно, все и так знают, что это интересный музыкант, тоже ведущий, коллега. Человек, который в свое время вел программу «Учитесь плавать», просвещающую молодежь в плане правильной или не очень правильной, но какой-то, как в то время говорили, продвинутой музыке. Это была весьма слушабельная программа. Я ее тоже слушал, иногда ругал, иногда хвалил – по-разному. Тем не менее, человек делал нужное, полезное дело и по-прежнему занимается музыкой.

О чем мы будем сегодня говорить? О чем говорить с музыкантом? Конечно же, мы будем говорить о музыке, тем более программа у нас культурная, так сказать, для людей повышенной культуры быта, коими вы, конечно же, являетесь. Поговорим как раз о новом альбоме, который вышел у Александра. Причем вышел у него немножко необычный вариант, это не панк-рок в духе «Ва-банка» и не «Ва-банкъ» в духе его вабанковского панк-рока, а, как я понял, песни Александра Вертинского. Почему Вертинский? Раз, так — человек играет брутальный там punk, и вдруг…

Александр Скляр: Он уже давно, этот человек…

Виктор Пузо: Не играет брутальный punk?

Александр Скляр: Уже давно не играет брутальный punk. Он действительно его когда-то играл, но Вертинского я пою уже 12 лет со сцены, поэтому этот альбом, вообще-то, такой закономерный итог моей 12-летней работы над освоением творчества Александра Николаевича.

Виктор Пузо: Так, а сколько было пластинок всего записано?

Александр Скляр: По Вертинскому?

Виктор Пузо: Да.

Александр Скляр: По Вертинскому была только одна пластинка, и она была даже не записана, она была спета просто на концерте, — это один из первых наших совместных опытов с Ирой Богушевской. Может быть, не самый первый концерт, но второй, третий концерт, который мы дали совместно. Тогда эта программа называлась «Бразильский крейсер. 111 лет плавания».

Виктор Пузо: Я слышал последнее название, что-то там по Вертинскому, да до меня долетало.

Александр Скляр: Вот это была пластинка концертная. С тех пор много воды утекло, я спел с Ирой Богушевской, потом у нас был проект с Глебом Самойловым, вот. И я пел самостоятельно Вертинского и продолжаю петь и все эти годы я, собственно, мечтал о том, что я когда-нибудь подойду к идее, чтобы записать Вертинского нормально, студийно, качественно.

Виктор Пузо: По-человечьи.

Александр Скляр: По-человечьи, с тем, чтобы избежать всех досадных неточностей, которые сопровождают любой концерт. Может быть более успешно, менее успешно, но там всегда будут какие-то неточности.

Виктор Пузо: Обязательно.

Александр Скляр: Обязательно.

Виктор Пузо: По звуку дисбаланс.

Александр Скляр: По чему-нибудь всегда обязательно будет. Я хотел сделать именно студийную работу, за которую будет – «каждый нот» должен быть на своем месте.

Виктор Пузо: И вы считаете как — получилось? Удалось? Все-таки 12 лет — срок немалый для кампании, я считаю.

Александр Скляр: Да, я думаю, что удалось, и я доволен этой работой. Она выйдет совсем скоро. То есть она, конечно, уже полностью готова, но сейчас мы готовимся к концерту, который будет 5-го ноября. Вот к этому концерту уже, собственно, выйдет сама пластинка, которая называется «Русское солнце».

Виктор Пузо: 5-го ноября, кстати, где? В Доме музыки?

Александр Скляр: 5 ноября, да, в Доме музыки, в Театральном зале, «Русское солнце».

Виктор Пузо: «Русское солнце», концерт. Дорогие друзья, есть возможность попасть и послушать замечательные песни в исполнении интересного артиста от другого интересного артиста. Кстати, откуда такая любовь к Вертинскому? С одно стороны – «Ва-банкъ», панк-рок, «Учитесь плавать» — вся вот эта жесткая музыка.

Александр Скляр: Виктор, дело в том, что я-то считаю, что Вертинский — это не просто интересный артист. Мое глубокое убеждение, что Вертинский — это самый выдающийся русский эстрадный певец XX века, то есть человек, который пел на русском языке. Мало того, что пел на русском языке, еще и сочинял свои собственные песни, поэтому можно сказать, что он эстрадный автор-исполнитель. Я считаю, что это самый выдающийся эстрадный автор-исполнитель XX века.

Виктор Пузо: То есть вот так вот? А как же, например, такие тоже интересные личности, как, не знаю, Виноградов, Марк Бернес? Это как у нас, вообще? Или рядом не стояли и вообще не валялись?

Александр Скляр: На мой взгляд, если и стояли, то не рядом.

Виктор Пузо: То не рядом?

Александр Скляр: Из близко к нему стоящих людей, я считаю, ближе всех к Александру Николаевичу, стоит Владимир Семенович. Владимир Семенович — это в моем ранге…

Виктор Пузо: В табеле о рангах…

Александр Скляр: Да, в моей табеле о рангах, это будет человек, стоящий следующий после Александра Николаевича.

Виктор Пузо: Интересный, вообще, поворот событий.

Александр Скляр: Потому что Марк Бернес, Леонид Осипович Утесов, Петр Константинович Лещенко – это, помимо всего прочего, еще певцы чужого материала.

Виктор Пузо: Совершенно справедливо.

Александр Скляр: Да, то есть здесь есть разница.

Виктор Пузо: Что мне кажется, я прекрасно понимаю, к чему вы клоните. Казалось бы, Утесов, который, по сути, абсолютный эстрадный исполнитель и я бы даже сказал, может быть, попсовый, работающий на чужом материале. Но спустя огромное количество лет я, например, ставлю на патефон пластинки Утесова и что удивительно? Я не чувствую, что это какое-то эпигонство, что это что-то, может быть, второразрядное, что это может быть что-то слащавое. Нет, я понимаю, что это слепок эпохи, и как документ эпохи воспринимается он, как звук эпохи той. Мне уже не кажется, что это что-то приторное, нехорошее, так себе.

Александр Скляр: Мне так тоже не кажется. Я считаю, что Утесов — это большой мастер. Мы, в том числе с Владимиром Всеволодовичем Головиным, на тему Утесова не раз говорили, обсуждая вообще песенную культуру XX века. Он, конечно, тоже признавал, что Утесов — это большой мастер песни. Как у любого мастера песни, у него, конечно, ярко выраженный свой голос.

Виктор Пузо: Совершенно верно.

Александр Скляр: Своя манера, своя Вселенная. Когда я говорю о том, что он пел чужой материал, я никоим образом не хочу его обидеть. Я просто хочу подчеркнуть, что Утесов работал на материале, который для него писали или который он выбирал из написанного, потому что он был на некотором особом положении. Он мог всегда взять лучшее, что было написано советскими композиторами на тот момент, потому что первое предлагалось Утесову. Он имел право первой брачной ночи.

Виктор Пузо: Понятно.

Александр Скляр: Потому что попасть к Утесову в репертуар в его зрелый период, было, значит, почти точно сделать песню хитом, то, что сейчас говорят. Уж во всяком случае, точно сделать ее всероссийски известной. Поэтому многие артисты хотели работать с Утесовым, я имею в виду артиста, уже музыканта в данном случае. Они просто реально стояли в очередь в его оркестр – это мне говорили многие люди. Композиторы тоже, конечно, хотели, чтобы эту песню, которую они сочинили, спел этот мастер.

Виктор Пузо: Так, хорошо. Тогда возвращаемся к Вертинскому. Как у нас обстояло дело с товарищем Вертинским?

Александр Скляр: С Вертинским дело обстояло совсем по-другому.

Виктор Пузо: С точностью до наоборот?

Александр Скляр: Во-первых, у Вертинского, понятное дело, совершенно другая биография. Более того, его биография вообще не похожа ни на одного русского певца и русского артиста XX века, чтобы человек имел вот такие три этапа своей жизни настолько разные. Первую большую популярность он получил до революции, попел совсем немножко после революции, потом как бы второй виток, отдельный этап его творчества –  это весь его заграничный этап, там он тоже много пел. Он там много сочинил — в общем, можем сказать, что, наверное, среди русскопоющих людей на тот момент за границей был один из самых знаменитых, может быть, и самый знаменитый.

Виктор Пузо: Может быть, и самый знаменитый. Скорее даже к этой мысли склоняюсь, что, наверное, самый знаменитый?

Александр Скляр: Самый известный, да.

Виктор Пузо: Потому что если мы берем… Условно, любого человека, спорость, кого он знает из русских эмигрантов начала века, из артистов? Я думаю, что сразу будет назван, конечно же, Вертинский.

Александр Скляр: Я думаю, близко в этом ряду будет стоять, скажем, Алеша Димитриевич.

Виктор Пузо: Понятно.

Александр Скляр: Но Алеша, опять-таки, больше пел все-таки фольклор, у него лично…

Виктор Пузо: Это, конечно, другая тема.

Александр Скляр: Это другая тема.

Виктор Пузо: Он сам по себе больше такого ресторанного склада. Может быть, я крамолу страшную скажу, но мне кажется, он такой, более кабацкий. Кстати, не умаляю совершенно его достоинств.

Александр Скляр: Нет, абсолютно, я тоже считаю. Он же всю жизнь считал, что ресторан — это его место, вообще, это место для цыганской песни.

Виктор Пузо: Он был в нем органичен.

Александр Скляр: Совершенно органичен. Он работал там всю свою жизнь. Насколько я знаю как раз, у него вообще площадок не было. То, что мы называем концертными залами, у Алеши Димитриевича не было. Ресторан — это было его место работы, вот как люди ходят на службу, вот так Алеша Димитриевич ходил в ресторан, пел. Другое дело, что в любом жанре мы можем стать тоже великим мастером.

Виктор Пузо: Абсолютно. Нет низких жанров — есть идиоты-артисты.

Александр Скляр: Совершенно справедливо. Есть недостойно или недостаточно высокие артисты. Он в этом жанре, конечно, поднял его на абсолютную высоту, я имею в виду, Алеша Димитриевич, и в этом смысле это сопоставимые фигуры. Только жанры, конечно, у них разные. Хотя и Вертинский, как вы знаете это прекрасно, тоже ведь пел в ресторанах. Я думаю, что на Западе большую часть концертов он пел именно в ресторанах. Вертинский как раз говорил, что артист, прошедший ресторанную школу, уже по сути дела получил высшее посвящение артистическое, ему больше не страшно ничего. Если мы хотим какое-то послание молодым музыкантам, то сейчас, в отличие от той ситуации, которая была 30–40 лет назад, о чем мы говорим, Вертинский когда пел в Европе, сейчас есть площадки. Они могут быть и маленькие, например, для начинающего артиста, но ведь эту маленькую площадку тоже надо взять.

Виктор Пузо: Во-первых, хорошо, что они есть, потому что нет же необходимости играть…

Александр Скляр: Только перед жующей публикой?

Виктор Пузо: Можно играть в маленьких клубах. Как мы все начинали, например? Вот я начинал в начале 90-х. Я в ресторанах не играл, я играл в маленьких клубах.

Александр Скляр: Я не проходил тоже вот эту, я не из ресторанной школы артист, но другое дело, что когда — мы о третьем этапе Вертинского говорим — когда он сюда вернулся уже зрелым мастером, в 1943 году ему было 54 года, и прожил здесь до своей смерти, то есть до 57 года. Вот этот промежуток, насколько мне известно, он уже, конечно, в ресторанах не выступал.

Виктор Пузо: Что логично.

Александр Скляр: Да, он вернулся все-таки как эстрадный певец высшего класса. Несмотря на то, что сами условия его гастрольной деятельности были подчас совершенно ужасающими, но все-таки он именно пел уже на площадках. Это зрительный зал, это была эстрада, куда выходит артист, и это был артист, которого зовут Александр Николаевич Вертинский. Пел сольный концерт, что по тем временам было тоже серьезно. По филармоническим условиям его контракта – это было 2 отделения по 45 минут с 10–15 минутным перерывом. Не имеет значения в данном случае, насколько оно хорошо подготовлено, отапливаемо ли оно, насколько там хорошо рояль настроен или он вообще не настроен. Об этом уже пишет сам Александр Николаевич в своих многочисленных письмах, которые частично опубликованы во второй книге, которая называется «Синяя птица любви». Кстати, ее можно рекомендовать именно молодым артистам почитать. Если ты занимаешься музыкой – мы сейчас про музыку говорим, — то ты должен понимать, как мне кажется. Ты должен заниматься музыкой, если ты понимаешь, что ты не можешь не заниматься.

Виктор Пузо: Абсолютно.

Александр Скляр: Если ты можешь ей не заниматься, то знай: рано или поздно ты перестанешь ей заниматься, сто пудов.

Виктор Пузо: Абсолютно. Если есть возможность, не творить – не твори, итак всего навалом.

Александр Скляр: Не пополняйте вот эти ряды людей, которые, собственно говоря, занимаются, в принципе, не своим делом. Если ты понимаешь, что можно делать что-то еще, то может быть на этом «что-то еще» ты больше пользы принесешь.

Виктор Пузо: Абсолютно, а главное у нас, понимаете, и без вас полно конкурентов.

Александр Скляр: Ты принесешь больше пользы. Ведь нет плохой профессии, есть только человек, который не на своем месте.

Виктор Пузо: Не на своем месте. Человек, который – как, собственно, и везде.

Александр Скляр: В творчестве это вообще криминально.

Виктор Пузо: Вернемся к нашему Вертинскому. Сейчас, может быть, даже немножко подколоть попробую. Хорошо, ладно. Взрослый человек, Александр, значит, взялись за творческое наследие глыбы, глыбины, я бы сказал. Как вообще, не боязно было? Пальцы не тряслись?

Александр Скляр: Тряслись.

Виктор Пузо: Не было ощущения, что кишка тонка, замахиваясь на мощь такую?

Александр Скляр: Конечно.

Виктор Пузо: Почему все-таки было продолжение?

Александр Скляр: Потому что была внутренняя уверенность, что я должен попробовать все-таки этот материк для себя освоить. Для меня это работа, прежде всего, с самим собой.

Виктор Пузо: То есть вызов самому себе, по сути, так?

Александр Скляр: Да, ты поставил задачу самому себе. Просто Евгений Всеволодович Головин, мой друг и учитель, очень высоко ставил творчество Александра Вертинского. Он меня немножечко к этому как бы подталкивал, то есть когда я ему в первый раз рассказал, что мы с Ирой Богушевской хотим сделать совместную программу, вообще, боязно, но хочется.

Виктор Пузо: Глаза боятся, а руки делают?

Александр Скляр: Да. Он сказал: «Если хочется, ты попробуй». Это хорошая школа для любого совершенно артиста, для любого человека, который, вообще, поет. Попробовать взять и спеть таких мастеров, как Вертинский, Утесов, Лещенко, Козин, Виноградов, Алеша Димитриевич. Это вообще хорошая школа, а уж Вертинский, конечно, достоин того, чтобы полностью его программу сделать, то есть сделать программу полностью из его песен.

Виктор Пузо: Вообще хорошо было сказано: «Хотя бы, как Винградов». Виноградов тенор-то серьезный.

Александр Скляр: Нет, я же как раз говорю: «А именно вот этих попробуй сделать, любого из этих артистов, попробуй спеть их репертуар». Хотя бы 1–2 песни, необязательно петь весь репертуар. В данном случае тенор там или баритон, или бас не имеет, значения, ты же можешь это на свой голос перевести.

Виктор Пузо: Тут дело то не в голосе, как раз.

Александр Скляр: Конечно. Естественно.

Виктор Пузо: В нюансах, интонациях вот этих вот.

Александр Скляр: Тогда ты начинаешь понимать, что просто так подражать этим ребятам нельзя. Значит, ты их должен сделать по-своему — вот здесь-то начинается самое сложное.

Виктор Пузо: Самое сложное.

Александр Скляр: В общем-то, то, чем я занимался 12 лет, осваивая репертуар Александра Николаевича Вертинского, точнее говоря, даже не репертуар, а какие-то песни, которые были мне наиболее близки.

Виктор Пузо: Так хорошо, ладно. Это понятно. Такой вопрос. Мандра не била в том плане, что: а как вас примут, а не заплюют ли? Причем не кто-то, абстрактный зритель, а, например, у каждого артиста есть какие-то свои уважаемые люди — не кумиры, потому что кумиров в наши годы уже не существуют – отрицательное мнение которых услышать было бы сильно не по себе. Не было такого?

Александр Скляр: Конечно, было, потому что по сути дела каждый концерт – это поле битвы. Ты выходишь, как самурай, со своим мечом, и тебе надо доказать, что ты достоин, вообще-то, этот меч нести. Ты достоин называться артистом. Вот Вертинский – это та самая планка, такая, одна из высших, я бы сказал, планок, на которых собственно и проверяется, достоин ли ты звания артиста.

Виктор Пузо: Так, это понятно. Не было такого?

Александр Скляр: Вот это, конечно, было.

Виктор Пузо: Сейчас позвонит, скажет: «Саш, я послушал тут. Ты как вообще до этого? Вот от тебя не ожидал этого».

Александр Скляр: «Не ожидал я такого». Скажем, Виктор, такая штука, что я знаю, что многие поклонники на тот момент существовавшего «Ва-банка», конечно, очень странно тогда восприняли.

Виктор Пузо: Что вы хотели, с другой стороны?

Александр Скляр: Да, то есть это было и понятно, но в то же время и боязно, конечно. Когда мы стали делать программу с Глебом Самойловым — это уже был не первый год, когда я пел Вертинского – на первый же концерт нашей совместной программы пришло огромное количество поклонников «Агаты Кристи».

Виктор Пузо: Абсолютно, только хотел сказать.

Александр Скляр: Просто конкретная фанатская зона.

Виктор Пузо: И как им это вот все вошло в уши?

Александр Скляр: Это вот было немножко так, порой, потому что мы делали эту программу таким образом, мы не уходили со сцены. Мы как вдвоем вышли на сцену, так и оставались всю программу.

Виктор Пузо: Она была без перерыва?

Александр Скляр: Да. Когда он поет, он выходит на авансцену, я сижу за столиком и слушаю его. Потом мы меняемся ролями, я выхожу, он слушает. Потом мы поем вдвоем, это уже дуэтные песни – их было там несколько в программе. Конечно, когда ты выходишь и понимаешь, что в зале сидит большое количество его фанатов, то атмосфера как бы так настроена на Глеба в этом смысле. Они ее так настраивают, потому что они чувствуются в зале.

Виктор Пузо: Что ж отвлечемся от фанатов, милый сердечный друг. Я ко второй вашей пластиночке хочу вернуться.

Александр Скляр: Я ее захватил.

Виктор Пузо: Да, Александр захватил, значит, такой микрокомпактовый диск. Это текст, это слова, это не песни. Лао Цзы, Дао дэ Цзин «Канон пути. Основы добродетели». В двух словах, что это?

Александр Скляр: Это интересно.

Виктор Пузо: Это ж мало кто знает о таких вещах. Что это за проект?

Александр Скляр: Это интересный проект. Это ребята из московского клуба «Шанти» попросили меня сделать, начитать новый перевод Дао дэ Цзын, который сделал их друг и близкий человек, его зовут Евгений Пономаренко. Он заново, уже в который раз – я не знаю, сколько существует переводов на русский язык, но их много – перевел с китайского Лао Цзы, Дао дэ Цзин. Вот, и они попросили меня начитать эту пластинку. Они сделали, по сути дела, это для тех людей, кто ходит в клуб «Шанти», то есть я так понимаю, ее и не было в продаже, почему я, собственно, сегодня и захватил, чтобы ее показать.

Виктор Пузо: Я думаю, что в Интернете все можно раскопать.

Александр Скляр: Она есть, конечно, в Интернете. Не думаю, что она существовала как продажная пластинка.

Виктор Пузо: Как вы сами считаете, проект удался? Он любопытен, интересен?

Александр Скляр: Мне кажется, что он интересен. Интересный перевод. Мы делали эту пластинку совместно с моим близким другом, коллегой, музыкантом, пианистом Александром Белоносовым, с которым мы, в частности, Вертинского делаем.

Виктор Пузо: Так.

Александр Скляр: Мне кажется, он получился. Во всяком случае, это действительно сильно отличающийся от всех переводов, которые я до этого видел и читал на русском  языку. У меня дома есть, наверное, три других перевода в печатном виде. Мне кажется, что в результате этого перевода в некоторых местах я стал понимать эту работу лучше, чем ориентируясь на другие переводы.

Виктор Пузо: История старая: все, что переводное, очень зависит от переводчика. Кстати, об «Учитесь плавать». Я недавно, еще, не будучи дедом, но, в общем-то, мужчиной не очень молодым, понял, что такое старость. У меня был удивительный случай. Я заехал к своим друзьям в «Лавку» — это есть такой фермерский проект по каким-то своим делам. И там у них паренек какой-то молодой работает, и что-то мы разговорились. Выяснилось, он, значит, стрейтэджер. Слушает, значит, всю соответствующую музыку, небольшой разговор. Я выяснил: он не знает, что такое «Учитесь плавать». Выросло поколение, которое уже не знает, что это такое. Я подумал: «Вот теперь я понимаю, что я старый». Все, он вообще не в курсе. Нет, это не говорит о том, что он тупой, чего-то не знает. Нет, просто выросло поколение, для которых это пустой звук, и для стрейтэджеры: «Нет, не знаем».

Александр Скляр: Причем, что интересно, что стрейтэджеры, которые были при «Учитесь плавать», они-то, конечно, точно эту программу знали, потому что они знали фестиваль, что он, в общем-то, эту идею пропагандировал.

Виктор Пузо: Я имею в виду, что появилась молодежь, то есть там парень, условно говоря, лет 20, и он уже все, уже свой мир, и они уже не знают, что это такое. Я думаю: «Все, старость. Пора на пенсию, и вот теперь я понимаю, что это такое». Кстати, а почему это все так схлопнулось? Нет, я понимаю, что программы живут, умирают — это логично, они не вечны.

Александр Скляр: В данном случае, это был проект, который и живет, и умирает. Ведь программа сама по себе, как радиопрограмма, просуществовала и потихонечку начла закрываться, потому что уже сам фестиваль стал терять свою уникальность.

Виктор Пузо: Что хотел спросить? Вы у нас, милый сердечный друг, были на гастролях давеча. Ездили вы отнюдь не в Ленинград, скажем так. Ездили вы, по-моему, у вас Казань была, если ничего не путаю?

Александр Скляр: Мы были в Пензе сначала, а потом, вот совсем недавно, были в двух городах Йошкар-Оле и в Екатеринбурге.

Виктор Пузо: Отлично. Что-то интересное такое вот, в плане концертов, публики, или все такое обычное, рутинное было?

Александр Скляр: Нет, было совсем не обычно, как раз очень интересное. В Йошкар-Оле у нас была творческая встреча, то есть концерт с пианистом, как раз с Сашей Белоносовым, в котором мы не просто сели и играли для публики. Мы отвечали на вопросы, то есть общались с публикой и смогли вот эту обратную связь получить, потому что на концерте ты не всегда получаешь. Ты понимаешь, слушают тебя или нет, хорошо ли тебя принимают, но обратную связь – что они хотят – ты не всегда понимаешь. Вот на концертах типа творческих встреч, которые были в Йошкар-Оле и потом в Екатеринбурге, где, кстати, была еще одна любопытная составляющая. Там Коля Мейнер, такой очень давнишний рок-журналист, решил сделать такой, условно говоря, круглый стол или конференцию, маленькую конечно, понятное дело, по проблемам «Что такое рок-музыка сегодня».

Виктор Пузо: А, вот так?

Александр Скляр: Да. И в рамках этого круглого стола, собственно, мы и вы ступали, и у нас тоже была…

Виктор Пузо: Вот, кстати, очень отличный момент, который я хотел затронуть, но он у нас потерялся за Вертинским. Собственно, о рок-музыке. Как старые пердуны, давайте поговорим о том, что вот очень хотелось спросить: а что такое рок-музыка сегодня. Вообще она есть, в каком она виде? Я считаю, что вся рок-музыка ушла в подвалы, потому что до закрытия клуба «ОГИ» я постоянно попадал на какой-то молодняк, играть, кстати, они научились (во! сейчас молодежь играет), инструменты доступны. Дорогие, но их можно купить, не вопрос. Раньше купить было сложно даже дорогие. То есть все отлично, и, кстати, дают вполне западное мясо, то есть конкретно, по-настоящему, но этих групп нет ни на каких крупных площадках. Я их нигде никогда не видел, то есть у меня вопрос: что такое сейчас рок-музыка? Что под этим?

Александр Скляр: На самом деле, у меня такое же ощущение, что все интересные рок-группы практически до широкого слушателя не доходят. Но они точно есть.

Виктор Пузо: Из чего мы делаем вывод, что сейчас рок-музыка – у нас уже будущее 12 лет как наступило — то есть рок-музыка стала уже явлением таким маргинальным, по сути, практически.

Александр Скляр: Может быть. Маргинальным, в смысле, отнесенным на периферию.

Виктор Пузо: Да. Не в плохом смысле, что это никому не нужные избитые пилоты, которые пытаются вылезти. Нет, что нет больше вот этого стадиона, условно, размаха массового такого. Нет повального увлечения гитарной, барабанной музыкой. Ничего этого нет, это стало уделом небольшой прослойки.

Александр Скляр: Мне кажется, что вот эта небольшая прослойка на самом деле самая интересная, потому что если уже молодой человек делает группу, понимая, что дело это безнадежное…

Виктор Пузо: Безнадежное.

Александр Скляр:…значит, тогда это и есть тот самый настоящий молодой человек, который и должен заниматься тем делом, которым он занимается.

Виктор Пузо: Собственно, это и есть рок-музыка, достаточно безнадежное дело.

Александр Скляр: Мне кажется, что в каком-то смысле она вернулась к своим корням. Отсюда, кстати, у многих ощущение: «А что, ее нет, молодой, современной рок-музыки? » Она есть, вы просто не там копаете.

Виктор Пузо: Не там ищете. Более того, вы ее не ищете.

Александр Скляр: Или не ищете вообще, то есть вы думаете, включив радио или зайдя в магазин пластиночный и взяв это или услышав это по радио, вы собственно, и говорите что рок-музыки нет, потому что есть старики, которые стучат порой…

Виктор Пузо: С ним все ясно.

Александр Скляр: Нет молодых. Правильно, их нет, потому что они ушли в Интернет, они ушли в эти маленькие площадочки. Для того чтобы услышать теперь интересную группу, ты должен сначала довольно серьезно пошерстить по Интернету, выкопать какое-то название, которое тебе покажется интересным по музыке, а потом еще это название отследить, где его можно послушать.

Виктор Пузо: Кстати, интернет-радио в этом плане, я считаю, отлично помогают. Я в свое время очень сильно…

Александр Скляр: Оно сейчас вообще главное. Интерент-радио — это вообще главная площадка, где должен звучать сейчас молодой рок-н-ролльный человек.

Виктор Пузо: Напоследок несколько слов: что у вас было на гастролях, что-то такое, любопытное? А то мы так слетели с темы.

Александр Скляр: На гастролях, как раз вот одно из главных, что я увидел – это как раз то, что рок-музыка жива. Как раз на этих творческих встречах вопросы были связаны с тем, что: «Александр, а как вы считаете, вообще, рок-музыка жива или нет? ». Я говорил, что жива, и мне тут же зал отвечал: «Да, мы тоже так считаем, потому что у нас есть в Йошкар-Оле группы, есть группы в Екатеринбурге, которые играют, у которых есть своя аудитория». Да, она, кончено, маленькая аудитория. Скажем, например, в том же Екатеринбурге группа «Аватара» появилась. Это новая совершенно команда, она своими силами выпускает альбом. Я знаю еще группу «Том и Нокеры» появилась — новая команда, которая тоже своими силами все делает. Эти группы точно есть, и я просто, пользуясь возможностью нашего разговора, хочу этих ребят ободрить. Ребят, вы не думайте, что вам нужно обязательно попасть на крупную FM-радиостанцию типа «Нашего радио».

Виктор Пузо: Не надо, вам там делать нечего.

Александр Скляр: Не надо туда стремиться. Вы делайте то, что вы делаете на своей маленькой площадке. Конечно, пытайтесь максимально ездить по городам – это точно надо. Понятно, что денег вы с этого не получите, но только так может двигаться рок-группа в наши дни. Она должна сама осваивать свое культурное пространство.

Виктор Пузо: Я могу только согласиться со всеми этими моментами, потому что я тоже так же мыслю. Наверное, уже сворачивая, заканчивая, хотел такой момент, что-то мы заговорили о радио, о медиа. Меня, кстати, всегда веселит, когда говорят «медиа-среда», потому что с латыни «медиа» — это среда, насколько я помню.

Александр Скляр: Среда, среда.

Виктор Пузо: Забавно. Ладно. Вот вы работали ведущим на радио, то есть опыт есть, прошло столько лет. Просто, какая мысль? Меня сейчас напрягает какой-то общий уровень происходящего в эфире.

Александр Скляр: Мы сейчас говорим про нормальные медиа, не про Интернет.

Виктор Пузо: Да, не про Интернет, а вот про официальные радиостанции то есть, телевизор.

Александр Скляр: Общий уровень чудовищный.

Виктор Пузо: Последняя история с «Маяком» — меня, кстати, удивило, почему только сейчас обнаружили? Там эта помойка происходит, Бог знает сколько времени, и вдруг только сейчас обнаружили. Я никакой «Маяк» не слушаю уже сто лет, потому что вся убогая стиллавиновщина, это, как, я не знаю, жириновщина в политике. Только один хитрый, а другой глупее. Мне кажется, что это появился какой-то выводок абсолютно мутной публики.

Александр Скляр: Да, целый пласт появился этих ведущих.

Виктор Пузо: Мне кажется, они путаю трэш и пошлость – это разные вещи. Трэш-култура, извините, делать трэш — это надо уметь, надо быть артистом, а просто тупо пошлить и смеяться при слове «пиписочка».

Александр Скляр: Не надо быть никем, надо быть просто пошляком.

Виктор Пузо: Пошляком. То есть вы согласны?

Александр Скляр: Я согласен с утверждением, что общий уровень производит впечатление абсолютной всепоглощающей пошлости.

Виктор Пузо: И тупости.

Александр Скляр: Да, и тупости. На мой взгляд, это близкие вещи.

Виктор Пузо: Что же, на этой «оптимистической» ноте я предлагаю закруглиться и закончить. До новых встреч, дорогие друзья. Это была программ «Теплород», наш гость Александр Скляр, а я с вами прощаюсь.

Всего доброго.