О ювенальной юстиции

О ювенальной юстиции

Владимир Хомяков и футуролог Максим Калашников о ювенальной юстиции.

Максим Калашников: Придут ли к нам ювенальные комиссары, чтобы отобрать у нас наших детей, потому что мы якобы злейшие враги? Угрожает ли Российской Федерации нашествие ювенальной системы и что этому противопоставить? Об этом наша сегодняшняя программа и наш главный эксперт, сопредседатель движения «Общественный собор» Владимир Евгеньевич Хомяков. Добрый день, Владимир Евгеньевич!

Владимир Хомяков: Добрый день!

Максим Калашников: Владимир Евгеньевич, ювенальная система надвигается на страну неумолимо. Надо все-таки что-то противопоставить этому. Каковы ближайшие планы?

Владимир Хомяков: Вы знаете, надо понять, что ювенальная система никогда не являлась некой самостоятельной задачей. Она часть некоего глобального мирового проекта, который предусматривает, создание единого мирового государства, единой экономики и тотального сокращения якобы избыточного населения.

О чем идет речь? Та система, которая существовала до последнего времени уже к середине ХХ века начала себя изживать. Несмотря на весь этот блистательный фасад, ведущие умы западной цивилизации поняли, что дальше так жить нельзя и начали готовить будущее. Будущее они видели в глобализации. Кстати, я считаю ошибочным, что речь идет только об информационной глобализации в части Интернета, взаимообмена, поездок через границу. На самом деле все гораздо серьезнее.

Был такой документ, как Гуманистический манифест 2000, который в том или ином виде с 1940-х годов формулируют. Его основная цель – это создание опять-таки единого общемирового государства с упразднением национальных и субкультурных суверенитетов, появление мирового правительства и контроль над всеми ресурсами планеты этим правительством. Контроль над всеми экономиками и рынками этим самым правительством, которое якобы будет в интересах всего человечества руководить. Хотя понятно, что правительство это будет сформировано исключительно из тех, кто ныне принадлежит мировой элите и тех, кто в течение как минимум последних двух веков рулил землей и всеми кризисами, происходившими на земле.

Существенной частью этого манифеста глобализации является борьба с семьей, а именно – ребенок должен становиться атомом, не имеющим корней. Ни семейных, ни культурных, ни религиозных, ни каких бы то ни было, поэтому родители не имеют права его к этим корням приобщать. Давайте подумаем, что семья, как мы еще в советские времена говорили – это ячейка общества. Ведь на самом деле за этим определением стоит глубокий смысл. Семья – это одна из трех первичных ячеек, где человек проходит первичную социализацию, то есть буквально учится жить среди других людей. Он учится жить в семье, где мама ему говорит, что такое «хорошо», а что такое «плохо», где прививаются основы национальной культуры, где он сказки слушает.

Максим Калашников: Он русским становится в семье.

Владимир Хомяков: Да. Привести русского ребенка в семью гвинейского папуаса и он вырастет папуасом, только белого цвета. Ничего с этим голос крови не сделает. Второй аспект социализации, если человек верующий – это церковь. Третий – это школа или система образования. На этих трех ножках стоит первичная социализация. На двух она еще как-то более или менее балансировала в советский период и то, потому что церковь заменяла идеологические организации, такие как комсомол и пионерскую организацию.

Сейчас еще одну ножку усилиями господина Фурсенко обрубили – образование, без которой вообще непонятно что получается. Теперь семью надо добить. Ведь циркачи умеют прыгать на одной ноге. Так вот, чтобы и одной ноги не было.

Максим Калашников: Владимир Евгеньевич, наверное, стоит пояснить нашим зрителям, что ювенальная система – это вроде бы благой предлог. Якобы детей надо защитить.

Владимир Хомяков: Да, они маленькие, слабые, бесправные.

Максим Калашников: Им нужна особая юстиция, ими должны заниматься специальные представители, специальные суды. На деле выходит совершенно иное. Разрушается всякое семейное воспитание, где родителей отлучают от детей.

Владимир Хомяков: В полном соответствии с Гуманистическим манифестом, согласно которому родители не должны иметь возможность влиять на выбор детей. Какой может быть у детей свободный выбор? Если ребенок смотрит с детства порно-сайты, которые ему нельзя запретить смотреть, смотрит всякую мерзость по телевидению и не читает книжек, потому что не хочет, родитель не может его к этому принудить, то каким он вырастет? Какой выбор он сделает?

Максим Калашников: Получается, что сама ювенальная система построена так, что ребенку обеспечивают свободу выбора?

Владимир Хомяков: Ювенальная система – это аналог пресловутого СПИДа. Убирается иммунитет против внешний отрицательных воздействий. Вроде бы она сама по себе хорошо выглядит, но она убирает иммунитет и поэтому малейшее внешнее негативное воздействие воспринимается без всякого сопротивления. Представьте, что мама пьет, папа пьет, ребенок растет на улице в компании. Очень большие сомнения, что он попадет в компанию скрипачей и шахматистов. У меня почему-то такое чувство, что он попадет в плохую компанию, где его хорошему не научат.

Есть очень важный момент. Семью называют малой церковью. В ней человек впервые понимает общественную иерархию. Есть старший, есть младший. Старший имеет право руководить младшим на том простом основании, что он умнее и больше знает, у него больше обязанностей перед семьей. С течением жизни эта иерархичность изменяется. Ребенок вырастает и у не появляются не только обязанности, но и права. Прав без обязанностей не бывает. То, что у родителей больше прав в отношении воспитания ребенка, мотивировано тем, что у него больше обязанностей. Они обязаны его кормить, содержать и так далее. Ювенальный подход предусматривает, что права у ребенка есть, а обязанностей никаких. Обязан только родитель – кормить, содержать и при этом не претендовать на воспитание. Вот в чем заключается этот идиотизм.

Главное, что все это очень интересно замотивировано неким международным документом, который называется Декларацией прав ребенка. Читал я этот документ, он очень интересный. Он написан чисто в культурном контексте западной цивилизации. Например, нельзя ограничить ребенка в праве получения информации. Лазая в Интернете он найдет схему сбора бомбы – пусть собирает, не вздумайте отбирать! Не вздумайте ему мешать это смотреть, пока школу не взорвет. Когда взорвет школу, тогда и будем разбираться, а до той поры не трогай.

У ребенка есть неприкосновенность. Его нельзя, допустим, шлепнуть. На него нельзя повысить голос. Кстати, жестоким обращением согласно ювенальным подходом считается не только то, что ты шлепнул ребенка, но и то, что ты поставил его в угол, лишил его мороженного, не дал карманных денег. Все это считается жестоким обращением с ребенком.

Максим Калашников: Получается, что ребенок может побежать и нажаловаться ювенальному комиссару или представителю?

Владимир Хомяков: Не то, что «может» — его в школе учат тому, что если папа дал тебе денег меньше, чем у твоего друга, то ты можешь пойти и пожаловаться, что папа тебя дискриминирует. Либо за двойку тебя «дураком» назвал, не дай Бог, ведь это уже вообще оскорбление личности и кошмар. Либо родитель влез в твою комнату и начал выяснять, почему у тебя там найденный на улице «Парабеллум» хранится. Этого ничего нельзя.

Вроде бы мы смотрим на Запад и там все хорошо. Ничего там не хорошо! В тех же Штатах был совершенно вопиющий случай, когда девчонка заперлась в ванной и кололась. Мать знала, что она колется в данный момент, но она не могла сломать дверь в ванной и отобрать шприц, она должна была пойти и вызвать полицейского, чтобы он за нее это сделал. Иначе мама бы села в тюрьму за нарушение прав ребенка, за то, что она вторглась в его частную территорию.

Максим Калашников: По сути дела ребенка открывают любым воздействиям – СМИ, Интернета и прочих кукловодов. Теперь они должны воспитывать детей.

Владимир Хомяков: Более того, одним из прав, согласно Конвенции о правах ребенка является право на свободу ассоциаций, то есть то, что раньше называлось «дурная компания». Притом, что сейчас у нас пытаются подать как норму демократии разрешение всевозможных половых извращений, всевозможных субкультур (готы, самоубийцы). Если четко выполнять эту конвенцию по правам ребенка, то родители будут лишены возможности его из всего этого вытащить.

Надо абсолютно четко понимать зачем это надо. Ювенальная юстиция у нас уже стала условно нарицательным словосочетанием, как некое обозначение для всего. На самом деле нас всегда пытаются ловить на этом. Ювенальная юстиция не считает ребенка виновным, потому что он же маленький и подвергается дурному влиянию окружающих. В связи с этим в части правосудия надо походить к нему очень либерально. До 18-ти лет там было нельзя практически ни за что судить.

Такая система была впервые введена во Франции где-то с 1949–1950-го года. Вы знаете, что когда во Франции первые погромы были с поджиганием машин, иногда с водителями внутри, то за это дело никто не сел, потому что в каждой банде был малолетка, на которого все валили: «Это он жег, остальные стояли и смотрели». Малолетку сажать нельзя и его через две недели выпускали.

Максим Калашников: Цель ювенальной юстиции воспитать достаточно порочного скота.

Владимир Хомяков: Были случаи, когда в России отбирали (по крайней мере, пытались) отобрать детей за то, что верующие родители пытаются их соблюдать посты или водят за собой в Церковь. Ведь это принуждение, как так можно в чем-то ограничивать ребенка? Лишать его молока?! Здесь открываются любые возможности для вмешательства.

Что касается системы правосудия. Если ввести у нас ювенальное правосудие, то я прекрасно понимаю, что детской преступностью должны заниматься отдельные специалисты. Однако они были и в советское время. Была прекрасная система и все те ювенальщики, которые сегодня пытаются учить, они все ездили учиться сюда. Они ехали узнать, почему у русских такая мизерная молодежная преступность.

Максим Калашников: Кстати, если говорить о семейной преступности и верить официальным данным, то это 0, 02%.

Владимир Хомяков: Тут лукавство.

Максим Калашников: Даже если и занижают.

Владимир Хомяков: Они говорят: «2500 детей убито». При этом не говорится, какая часть из них убита родителями, и не говорится, что в год у нас больше 30000 убийств, а сами дети в этом проценте составляют мизерную часть среди убитых, а уж убитые родителями составляют и вовсе не понятно сколько. Однако цифра в 2500 убийств – убивает и сразу вспоминают о слезе ребенка. Извините, пожалуйста. Давайте быть честными.

Мы прекрасно знаем, что в ювенальных странах колоссальный уровень детской преступности. Я читал, что в Англии бедой стали банды из 12-летних девочек, которые битами забивают пенсионеров и отбирают у них деньги. Для меня это был шок. Пуританская Англия и вот вам, пожалуйста.

Максим Калашников: Кстати, пошел всплеск убийств пожилых на Западе молодыми.

Владимир Хомяков: Причем это девочки! Тинэйджерки на дискотеку зарабатывают. Понимаете в чем мерзость? Ведь они же не сами собой взялись, не с пальм слезли, их не завезли и не сбросили нам.

Максим Калашников: Либерализм вошел в стадию саморазрушения?

Владимир Хомяков: Он вошел в стадию маразма. Вы считаете «барак» прокаженным, потому что там уже сидит все прогрессивное человечество. В Барак Обаме, да.

Максим Калашников: Зачем далеко ходить, Владимир Евгеньевич? Уже в Англии готовится закон или принят, что названия «папа» и «мама» тоже нет, только «родители».

Владимир Хомяков: Да, родитель первый, родитель второй. Для чего это делается? Для легализации в частности гомосексуальных семей. Очень трудно объяснить «папа» и «еще один папа». Причем это мотивируется даже не правами гомосексуалистов, а правами детей. Ребенок из гомосексуальной семьи не должен чувствовать себя ущемленным и объяснять сверстникам, что у него два папы или две мамы. Он должен объяснить, что есть родитель первый и родитель второй, также как и у всех. Вроде бы все делается для ребенка, но против ребенка.

Самое интересное. Обратите внимание, что новый всплеск проталкивания этих ювенальных гадостей у нас возник буквально одновременно с ожесточенным напором по легализации однополых семей и с их правом усыновления детей.

Максим Калашников: Сейчас проталкивается Закон о пяти полах гендера.

Владимир Хомяков: Там все более лукаво. «Пять полов» там не написано. Пять полов сейчас на Украине пытались сделать, они немного впереди нас в этом плане идут, спасибо, Ющенко. Дело вот в чем. Вводится очень лукавая штука. Вместо понятия «пол» вводится понятие «гендер». Что такое гендер? Гендер – это социальный пол, то есть не кем тебя Бог сделал, мужчиной или женщиной, а кем ты себя ощущаешь, тот ты и есть.

Изначально вроде как закон о мужчинах и женщинах, других не упоминается, но достаточно потом будет дописать в Закон, что у нас пять гендеров. Человек себя ощущает не мужчиной и не женщиной, а он себя ощущает трансвеститом или педерастом.

Максим Калашников: «К нам сегодня приходил некропедозоофил».

Владимир Хомяков: Вот-вот, «дохлых маленьких зверюшек он с собою приносил». Было тоже самое, то есть это песня будущего. Вы понимаете, были серьезные основания полагать, что среди заказчиков этих ювенальных вещей были, во-первых, международные организации, которые занимаются усыновлением, в том числе таким коммерческим усыновлением. На Западе усыновить ребенка стоит в несколько раз дороже и дольше. Сюда уже зачастили порно-дельцы, которые под формальным предлогом усыновят детей. Сюда нацелили глаза уже все эти однополые семьи, которые есть на Западе. Очевидно, что для расширения рынка, им было бы неплохо реорганизовать еще и здешний гомосексуал. У них много богатых людей.

Что мы получим в итоге? Я к социальному аспекту хочу перейти. Представьте, что есть нормальная семья – папа, мама, дети. Государства в отношении к этой семье, не смотря на то, что оно социальное государство по Конституции, своих обязанностей категорически не выполняет. Они загоняют людей в бедность. Если сейчас будет ВТО, то еще и папа работу потеряет, а у мамы ее и не было. Следующим этапом будет контроль. Придут те самые тетки искать апельсины: «А у вас еще и работы нет?! ».

Кстати, в той же Франции человек, который лишился работы, моментально попадает в кандидаты на отъем детей: «У вас нет работы! Как вы можете их содержать на должном уровне? Может быть, у вашего ребенка и компьютера нет? ».

Максим Калашников: Ювенальная система поощряет. Есть адреса и телефоны, по которым можно звонить.

Владимир Хомяков: Да. Обиделся на маму, позвони и тебя заберут в детский дом, где никто не будет тебе мешать смотреть порно-сайты по компьютеру, ради Бога. Ребенок ведь позвонить, он же глупый, и сразу перейдет из категории «ребенка» в категорию «товар». Мы должны понять, что когда начнутся массовые уводы детей, то родители пойдут на улицу, точно также как при ВТО безработные пойдут на улицу. Возникнет мощнейший очаг дестабилизации.

Едва ли не главной ударной силой могут стать молодые люди, которым от приведения ювенальной юстиции ничего не будет. Пойди и стукни бейсбольной битой омоновца по голове и тебе за это ничего не сделают, максимум проведут с тобой двухнедельную профилактическую беседу. Конечно, я утрирую, но я сам видел рекомендации европейских комиссаров, когда разговаривал с французским посольством.

В свое время я туда так сказать проник, когда мы только начинали борьбу с ювенальной юстицией. Фактически там собиралось, как на инструктаж, все лобби из чиновников и госдумовцев, которые все это дело толкают. Всем рулили французское посольство и ЮНИСЕФ (Детский фон ООН).

Был очень интересный пункт. Еврокомиссар уточняя нарушение прав молодых детей (несовершеннолетние – это в России), советовал запретить правоохранительным спецподразделениям задерживать за терроризм на Северном Кавказе лиц моложе 18-ти лет. Ведь ребенок не знает, что ставить мины за деньги – это нехорошо, это скверна.

Максим Калашников: Здесь надо напомнить, что у «Красных кхмер» 14-летние бойцы.

Владимир Хомяков: Не будем про «Красный кхмер». Я просто говорю о том, что готовится дестабилизация. Она готовится в том числе и методами ювенальной системы. Очень важный момент в том, кто именно за этим стоит. Как говорил вождь всех народов: «У каждой катастрофы есть имя, фамилия и отчество».

У нас фамилия, имя и отчество следующие. Была депутат Лахова, известная «мадам Аборт», как ее называли в народе, которая проталкивала аборты, контрацепцию и прочее. Была Мизулина, которая упорно косила под православную, но на самом деле являлась постоянным лоббистом ювенальных проектов, то есть это была лицемерка с депутатским мандатом.

Максим Калашников: А сейчас?

Владимир Хомяков:  Сейчас появился еще один персонаж очень интересный – Валентина Матвиенко. Почитал я ее биографию и что же выяснилось? Дело в том, что эта дама вошла в политическую элиту, когда Путин еще был никем. Она не кандидатура Путина, как может показаться.

Максим Калашников: Примакова.

Владимир Хомяков:  Нет. Она в 1992–1994-м годах была послом на Мальте – одном из центров мирового масонства. В 1994-м году участвовала в подписании так называемых Каирских соглашений, которые имеют целью тотальное сокращение населения. Когда нам говорят о том, какая она такая вся сякая, надо помнить, что это судя по всему человек из обоймы, которая неподвластна кадровым перестановкам первых лиц нашего государства. Мы же зависимое государство.

Максим Калашников: Владимир Евгеньевич, я думаю, что нет худшего либерала, чем комсомольский партийный перевертыш.

Владимир Хомяков:  Да, конечно.

Максим Калашников: Ведь она типичный комсомольский партийный лидер. Когда-то был разгильдяем, а оказался самым большим портретом Советского Союза, а эти нет.

Владимир Хомяков:  Мне кажется, дело не в этом. Просто тогда она делала карьеру так, как это было нужно тогда, а сейчас – так, как надо сейчас. Если бы Адольф Алоизович нас одолел, то сейчас она бы делала карьеру, как истинная арийка, родом из Шепетовки. Именно ей мы обязаны проведением Международного фестиваля квир-культуры в Питере каждый год, то есть голубой культуры, скажем так. Именно ее вице-мэр была первой лоббисткой и защитницей всех секс-меньшинств и движений, которые в Питере проходили. Новый губернатор Полтавченко, дай Бог ему здоровья, уволил ее в числе первых, через неделю после ухода Матвиенко.

Наконец-то хоть какие-то меры по борьбе с голубизной в Питере стали происходить. Возник какой-то контакт у власти с национально-патриотическими силами, которые всю жизнь этим занимались. До этого все мы были экстремистами, а они были лапочками.

Максим Калашников: Минуточку, Владимир Евгеньевич. Сейчас главное направление деятельности: митинговое, поток обращений? Надо же останавливать это.

Владимир Хомяков:  Надо останавливать. Надо понимать, что все идет в комплексе. Кампания по протаскиванию в ВТО, кампания по протаскиванию ювенальных законов и начало массовой приватизации оставшихся госпредприятий.

Мы должны понимать, что ВТО имеет целью вытащить на улицу людей. Ювенальная юстиция имеет целью вытащить на улицу родителей. Приватизация госсобственности иностранцами имеет целью дать поводы для внешнего вмешательства для защиты собственности иностранных инвесторов. Вот и все, простая трехходовочка. Все, кто в нее играет должны сегодня восприниматься нами совершенно однозначно, как люди, подрывающие будущность России.

Максим Калашников: Получается, что на выходе должна быть революция?

Владимир Хомяков:  Конечно, а как же входить? Только при смуте. Поляки в Кремле появляются, когда начинается смута, когда мы сами начинаем резать друг друга и валять дурака, а власти и вовсе нет. Какие могут быть способы борьбы?

Во-первых, конечно, письма никто не отменял. Хотя недавно мы столкнулись с тем, что письма по ВТО блокируются канцелярией Госдумы, как пропагандистские материалы. До глупостей доходит. Депутатов отсекли от общения с их избирателями, чем грубо нарушили закон. На самом деле, это уже должностное преступление, как минимум, если только не уголовное. Письма должны фиксироваться, это даром не пройдет.

Во-вторых, нужно задействовать давление на местном уровне, в том числе на местные партии. Сказать: «Ребята, если вы голосуете за определенные вещи, то на всех углах в ближайшие выборы будет висеть это депутат, скажем, Васькин, голосовал за ВТО, за ювенальную юстицию и так далее. Если у кого-то отберут детей, то это к депутату Васькину. Если у кого-то не будет работы из-за вступления в ВТО, то это тоже к депутату Васькину». Получается, что мы получим персональных виновников, те самые фамилию, имя, отчество. Мы абсолютно точно постараемся найти поименное голосование и поименно опубликовать этих товарищей, чтобы их знали. С обязательной ссылкой на все наши региональные отделения, чтобы на местах тоже знали, чем занимаются их народные избранники и не пора ли их избрать назад в простые граждане. На самом деле это очень серьезный вариант нажима.

В-третьих, никто не отменял митинговой активности. Мы выходим и говорят: «Подумаешь, вышли, пошумели и ничего не случилось». Случается. В отличие от многочисленных, но совершенно бестолковых шествий Марша миллионов, эти митинги бьют в сердце Кощеево. Туда, куда и надо бить. Сменить кандидатуру одного на другого управляющего, назначенного от Кощея, это ничего не значит. Нужно менять систему, при которой иначе себя вести управляющий не сможет. Пусть он будет не управляющим, а диктатором, деспотом, царем, кем угодно, но пусть он будет национальным. Поэтому национальное лидерство сейчас придется заслуживать, в том числе и избранному президенту. Я думаю, что на этом тоже можно поиграть, потому что какой ты национальный лидер, если ты даешь угробить нацию? Я думаю, что он тоже будет вынужден это учитывать, хочет он этого или не хочет.

В-четвертых, надо работать с партиями. Мы как-то заранее всех списали – «все они дураки, сидят в Госдуме на теплых местах и все они часть системы». Может быть, но у них есть главное, чего нет у нас – у них есть возможность влиять на принятие решений. Чуть-чуть, на местном уровне, но влиять. Поэтому надо работать с партиями, начнем с местных отделений партий. Ведь законы можно принять любые, но реализовываться они будут на местах – в областях, в городах, а это гораздо более достижимые для нас по влиянию люди, чем те, которые сидят на Охотном ряду в Госдуме. До тех поди дотянись, высоко долетели, а этих можно очень даже «взять за жабры», причем очень плотно. Если все будут знать, что такой-то депутат от нас лоббист ювенальной юстиции, если местному губернатору (выбранному или назначенному) приходит обращение от тысячи людей: «Подтвердите, пожалуйста, вашу позицию по ювенальной юстиции. У нас она будет или нет? ». Вы знаете, работает.

Я даже расскажу пример из совершенно неожиданной стороны. Мне довелось выступать в Сургуте. Оказалось, что там есть очень хорошие родительские организации и они мне сделали прямой эфир на местном телевидении, а там же все в руках «Сургутнефтегаза».

Максим Калашников: Вы вышли и взорвали ситуацию.

Владимир Хомяков:  Я просто вышел в прямом эфире и сказал: «Ребята, сидящие на «трубе»! Вы, как бизнесмены, должны понимать. Ваши западные друзья вкладывают в ювенальную юстицию столько десятков (может быть и сотен) миллионов долларов за последние 10 лет не просто так. Должен быть выход и не только политический, но и чисто экономический». Зачем? Подумайте, что если будет существовать система, которая будет позволять у любого из вас на совершенно законном основании изъять ребенка? Вам не помогут и 100 телохранителей, потому что забирать ребенка приедут не гангстеры и бандиты, а приедет ОМОН с официальным ордером вместе с ювенальщиками. Когда у вас изымут ребенка, вам позвонят и объяснят на кого следует переписать ваш пакет акций, чтобы вам вернули ребенка, чтобы вы не попали во все газеты, как педофил, истязатель и еще кто-нибудь.

Что же вы думаете? Прошло совсем немного времени. Буквально на следующий день директор «Сургутнефтегаза» Богданов заявил: «Обещаю, что сделаю все, чтобы у нас ювенальной юстиции не было». Дошло. 7500 работников «Сургутнефтегаза» написали письма-протесты, в том числе и своему руководству – это же моногород, там хозяин рулит. Бизнес должен понять, что это гениальная система рейдерства, при которой даже не надо захватывать заводы. Берется один маленький ребенок, а папа и мама все сделают сами – добровольно перепишут, пожертвуют и подарят.

Когда каждый поймет, где это стукнет конкретно по нему, а это надо объяснять, потому что не в каждом городе нам дают прямой эфир. Надо точно это рассказать тем хозяевам жизни, которые думают, что детей можно будет увезти в Англию. Увезти, конечно, можно, но только в Англии система ювенальной юстиции межнациональная и на всей территории Евросоюза она прекрасно действует. Если здешние ювенальные суды скажут, что ребенка надо отнять, то у вас его отнимут в Лондоне точно также как отнимут и в Москве. Вот и все.

Главное не оставаться равнодушным к этому делу, потому что, как сказал какой-то умный человек – равнодушные сами не убивают, они крадут. Как правило, почти все преступления совершаются при попустительстве с их молчаливого согласия. Не надо быть молчаливыми и равнодушными и тогда в ваш дом не придет беда.

Максим Калашников: Спасибо. До следующей встречи, дорогие друзья.