Первая из добродетелей

Здравствуйте! Это опять я. Зовут меня по-прежнему Андрей Кочергин. Так уж сложилось, что в своих книгах, в своих публичных выступлениях сейчас здесь, в этом интернет-формате, я пытаюсь говорить о неких вечных ценностях. Потому что при своей некой космической высокомолекулярности это то, что должно в человеке быть. Потому что это есть мерило правильности, либо ложности поступка, самой жизни и некие ориентиры для планирования себя, как развивающегося человека.

Сегодня я буду говорить, наверное, о самой соцреалистической составляющей, которая была крайне развита в Советском Союзе. Я буду говорить о мужестве. Тема, на самом деле, неблагодарная. Чего такого о нем можно сказать, чего не сказано? Я буду говорить в непостижимом контексте, который поразил меня свой глубиной.

Мужество ‒ это первая из благодетелей. Пилат был добросердечен и справедлив, пока это не стало опасным. Вся ваша любовь, все ваше сострадание окажется всего лишь напускным и ложным, если вы не имеете мужества проявить его в повседневной жизни, зная, что за это вас оплюют, как оплевали в свое время Христа, и в раю не распятых нет, как распяли Спасителя. Все «умные» знают коротенький слоган, от которого прямо коробит: «Не делай добра ‒ не получишь зла». Дать бы по губам! Это девиз трусости, антипода мужества. Это не матерые, не бывалые, ‒ это трусы так считают.

Мужество должно воспитываться в ребенке с молодых ногтей примером отца, который мужественно остается человеком честным, сильным и не внутри, где-то там, в глубине души, а сильным, с точки зрения того, что вера без дел мертва. Он эту силу свою каждый день отдает людям, которые нуждаются в ней. Зная точно, что никакой искренней и настоящей благодарности он, к сожалению, в этом мире не получит. Люди, решившие быть людьми подлинно честными, подлинно сильными, подлинно любящими в любом случае будут оплеваны и обруганы, потому что они уподобляются Христу. Если они Бога к доске приколотили, с нами-то что они сделают?

Так вот без мужества нам никуда. Когда человек вступает на путь праведной борьбы со злом, он должен быть готов к тому, что с обывательской точки зрения он проиграет. У него не получится, как часто не получается у меня, когда раз за разом с непостижимым постоянством я начинаю сдавать стометровки по граблям, разбивая ноги и лоб о человеческое зло, цинизм, хамство и вероломство. Меня напугала эта подлость? Да ладно! В тысячу первый раз веровать буду в праведность человеческую и относиться с любовью даже к тем людям, которые даже с точки зрения здравого смысла не имеют права на эту любовь. Потому что мы любим не «потому что», а вопреки, как делал это Спаситель, уже приколоченный к кресту, говорящий: «Прости их Отец Небесный, ибо не ведают, что творят». Единственный способ борьбы со злом ‒ это личный пример для тех людей, кто еще не определился в степени своего мужества, которые не готовы отдать за то, во что они веруют.

Меня удивляют люди, которые не определились в своих представлениях о свободе совести. Слово даже такое забавное. Странное название... Совесть ‒ это, наверное, самая консервативная категория. Именно совесть, как любовь, ‒ это дар Божий каждому человеку. Именно она позволяет, либо не позволяет человеку делать те или иные, крайне важные шаги. Пускай даже они не столь, может быть, весомы на первый взгляд. Так вот свобода совести ‒ это свобода изменять ее по своему разумению. Так звучит. Как я могу меня по своему разумению правила дорожного движения? Как я надеюсь, что я не совершу зло по пути, например, из дома на работу? Как я могу думать, что я буду понимаем людьми, едущими мне на встречу, если в свободе своих правил я начну ездить зигзагом?

Мы не свободны в том смысле, что мы не свободны перед выбором между добром и злом. Здесь нужно абсолютное мужество понимать, что наши силы ‒ личные, человеческие ‒ микроскопические. Если мы без помощи Божьей начнем сражаться с непостижимой громадой зла ‒ мы не просто проиграем, мы, к сожалению, оскорбим своей немощью величие задачи. Поэтому мужество ‒ это первая и самая важная черта, которая должна воспитаться человеком, который верует в любовь. В ту самую любовь, которую люди часто несут через всю свою жизнь к тем, кто их предал.

Я идеалист. Не надо путать с фантазером, потому что непостижимым образом очень многие мои идеи уже воплотились в жизнь. Если мы не будем идеалистами, то лукавая голова, опытная, битая, наврет нам, что мы абсолютно ничтожны в том, что мы собираемся свершить во благо всего мира, нас окружающего. Постоянно повторяю фразу и ничего более емкого, короткого и искреннего я не слышал. «Стяжи дух мирен и вокруг тебя спасутся тысячи», ‒ сказал батюшка Серафим Саровский, человек мужественный, пронесший такой подвиг на своих плечах, что в сравнении с ним все наши жалкие потуги видятся детским садом на лужайке. Вот к чему надо стремиться. Вот для чего нам нужно мужество во всех проявлениях: в спорте, в жизни, на войне, в любви, в семье.

Мужество ‒ оставаться человеком. Мужество ‒ быть героем.

Русский православный человек ‒ это герой. Даже если исходить из названия, памятуя, что такое русский и что такое православный, памятуя, чьи мы внуки и на кого мы равняемся ‒ на наших победоносных дедов и на Спасителя.

Вы знаете, меня поразило. Филологи считают, что история Иисуса Христа ‒ это самая драматическая история в литературе, если рассматривать Святое Писание как литературное произведение. Человек приносит людям сострадание и любовь, совершает непостижимые чудеса, а они в озлоблении его убивают. Бога убивают.

Дай нам Бог мужества оставаться людьми, идущими к Богу. Дай нам Бог мужества, никогда не свернуть с этой дороги, как бы Лукавый нам не врал, что это нам не по силам. Дай Бог мужества всем нам вне зависимости от того, кто мы сейчас, потому что чем выше мы задираем планку, тем больше вероятность того, что мы прыгнем хоть куда-то. Это из раннего, из моего теперь уже.

Спаси Господи всех нас.