По следам Марша миллионов

По следам Марша миллионов

Андрей Савельев о своей партии орденского типа, вражде между националистами и борьбе с либерализмом. Ведущий Дмитрий Плеханов.

Дмитрий Плеханов: Здравствуйте. Недавно состоявшийся Марш миллионов еще больше разобщил и без того нестройные ряды националистов. Почему так произошло? Как сегодня выглядит националистический лагерь? Об этом мы пригласили поговорить лидера партии «Великая Россия» Андрея Савельева. Здравствуйте.

Андрей Савельев: Добрый день.  

Дмитрий Плеханов: Ваша партия с недавних пор, по данным Интернета, заимела, можно сказать, двойника. Расскажите про эту ситуацию, как так получилось?

Андрей Савельев: Ситуация для меня достаточно удивительная, потому что наша партия существует с 2007-го года. Достаточно шумно образовывалась накануне выборов 2007-го года. Скандальная была ситуация с отказом в регистрации, хотя документы были подготовлены идеально. Достаточно много было обсуждений на эту тему. Хотя, впрочем, когда начались выборы, всем уже стало не до того и тема сошла на нет. Человек, который наблюдал за ситуацией, безусловно, не мог не заметить, что партия «Великая Россия» не просто существует с 2007-го года, а начала активизироваться примерно в 2011-ом году, где-то с середины года. Особенно свою активность начала проявлять с января текущего года.

Когда я обнаружил, что Николай Стариков, некий писатель – правда, я практически ничего не читал из его писаний, у него какие-то такие исторические вроде книги, не профессионального историка, а такого интерпретатора – решил  зарегистрировать партию, преобразовав свой профсоюз граждан России в партию «Новая Великая Россия». Я ему написал по электронной почте, поскольку она была доступна, опубликована в его «Живом журнале». Я ему написал достаточно мирно, но довольно-таки жестко, что вам-то все равно, какое название придумывать, «Новая Великая Россия» вообще как-то странно звучит.

«Новая» – какая-то приставка такая искусственная, а мы-то с этого поля не собираемся уходить. У нас есть предыстория, вокруг нас люди, региональная инфраструктура. Зачем вам на наше поле входить? Явно конфликтная ситуация. Ответ мне был такой: «Твоя моя не понимай». Примерно в таком духе. Потом переход уже на такие, за пределами политической дипломатии, и наконец, эта переписка, которая была между нами частной, вдруг Николай Стариков ее вываливает в Интернет для всеобщего обсуждения.

Я считаю, что это вообще выходит за рамки приличия, хотя мне там не за что стыдится, я достаточно корректно высказывался и убеждал его, что не стоит так поступать. Очевидно конфликтная ситуация, но он не просто счел необходимым регистрировать партию именно с таким названием, но еще и эту нашу переписку выложить – что совершенно неприлично. После этого какие-либо соглашения и взаимодействие для нас с этой партией совершенно невозможно – это абсолютные наши враги, претендующие на наше имя. Если бы человек выбирал какое-то название для своего бренда, который он собирается раскручивать, вдруг берет чужое название и  начинает перетягивать на себя его – это абсолютная враждебность, независимо от того, какая там идеология, правильные ли там идеи.

Дальше уже можно не разговаривать, потому что если не соблюдаются элементарные приличия, то дальше об идеях говорить просто невозможно. Потому что даже когда человек говорит правду, то возникает вопрос: имеешь ли ты право на правду? Кто ты такой, чтобы говорить правду? Я считаю, что Николай Стариков утратил право высказываться по политическим, нравственным и всяким прочим темам. Он переступил грань приличий, поэтому для меня он вне политического поля. Абсолютно неприличный человек. Поэтому, что бы он там не говорил, ни одному слову верить нельзя.

Точно так же, как такие трансформации происходят в системе государственной власти. Все, что туда попадает, начинает городить всякую околесицу. Неважно: будет он потом что-то правильно говорить или неправильно. Он переступил определенную грань, он продемонстрировал себя как человек неприличный и как человек лгущий. Если это возможно для политика, значит, возможно и все остальное – предательство, обман и так далее, то есть дальше это так и будет продолжаться. С такими людьми не хочется  иметь дела. Хотя часто в политике и приходится. Однако в данном случае это настолько циничный поступок: взять чужое название и начать его раскручивать под себя, занимая с одной стороны, позицию идеологически близкую, а с другой стороны, дублирующую позицию нашей партии, но на стороне правящего режима.

Наша партия «Великая Россия» – это партия русских националистов, противящихся тому развалу, который существует в стране, а партия Старикова – это партия, которая декларирует многие позиции, близкие к нам, но полностью на стороне этого режима. Здесь никаких соприкосновений быть не может – это как бы некая подделка.

Дмитрий Плеханов: Как кандидаты-двойники на региональных выборах.

Андрей Савельев: Да, например, или как бес, который подделывается под ангела. Хуже чем обезьяна – это ужимка, которая похожа на человеческую. Для человека быть похожим на обезьяну – это самое страшное оскорбление. Мне кажется, некоторые наши политики пытаются быть обезьянами, а не людьми. Тогда какой может быть с ними разговор? Только через решетку зоопарка, только непонятно, кто там будет сидеть. То ли нас посадит этот правящий режим за решетку, то ли мы кого-то, в конце концов, посадим туда, но явно мы относимся к каким-то разным видам. Никакого общения между нами не может быть.

Дмитрий Плеханов: Многие стали показывать пальцами, особенно после  вашего нашумевшего участия в Марше миллионов. Тот же самый «Народный собор» обвинил вас в гитлеризме. Видимо, это как-то связано с эстетикой формы вашего барабанщика. Как вы прокомментируете?

Андрей Савельев: Любопытная ситуация. Невольно так получилось, что мы фактически провели тестирование. Случайно вышло. Мы не готовили. Был у нас человек, который сказал: «Сделаю я образец формы, а потом мы посмотрим, как она пойдет и мы прикинем, как дальше делать». Взяли абсолютно все отечественные элементы, сложили их и снабдили их своей партийной символикой: двуглавый орел с короной,   монархический символ «лабарум», христианский символ, никаких элементов ни гитлеризма, ни каких-либо чужих для России символов. Просто черная форма отечественного образца, отечественный ремень, отечественная портупея, отечественная фуражка – все.

Такой тест состоялся невольно для нас. Это один был человек, один. Из-за одного человека возник этот шум-гам: «Фашисты идут! ». Для нас это привычно, когда либералы вопят: «Фашисты! », как только видят русских людей. Особенно если русские люди почему-то все оделись в черные рубашки, а один идет еще и в какой-то форме, которая, по их мнению, что-то там напоминает. Видимо, смотрели в свое время «Семнадцать мгновений весны»,   «Майор вихрь» и так далее. Насмотрелись этих фильмов и у них что-то в памяти застряло.

Либералы, понятно: с начала 90-х годов любое проявление русского национализма является фашизмом. Я тоже этого наелся в достаточной степени и по свою душу, и как только меня не обзывали. Однако когда аналогичные, идентичные обвинения начинают звучать из лагеря националистов, я начинаю задумываться, а что произошло? Может быть, действительно, мы точно угадали и случайно провели тестирование – кто на самом деле находится не на нашем поле, а играет только в национализм? У кого те же самые пусть не рациональные, а психологические установки, как и у либералов. Оказалось, что таких людей довольно много. Некоторые даже обрадовались, что есть повод зацепиться, начать говорить: «Вот вы там, стилизованную гитлеровскую форму используете».

Там вообще нет никакой стилизации. Я потом поэлементно разобрал и в Интернете выложил — ни одного совпадающего элемента, кроме цвета (цвет гестаповской формы тоже черный), но у нас и в Советском Союзе, и в Царской армии были части, которые были одеты только в черное. Ничего страшного не было. Тут же вот такой шум-гам состоялся.

Я думаю, что возникло это по одной простой причине: нечего больше предъявить. Партия «Великая Россия» выступила ярко, мощно, неожиданно и не пошла за либералами. Люди, которые пошли за либералами, невольно заразились этой либералистической риторикой и начали ее выплескивать на нас. Полностью такую же, какую мы уже слышали десятилетиями в адрес русского национального движения. То есть, утратив свою идентичность как националисты, эти люди, называющие себя русскими националистами, стали говорить на языке своего собственного врага, за которым они и пошли в колоннах на проспект Сахарова, на Болотную площадь.

Понятно, что между нами пролегла определенная межа. Хотя перед этим разговор был такой: «Ребята! Приходите! Давайте объединяться! Мы должны единую колонну построить, взять флаги, «имперки», у всех должны быть одинаковые флаги. Мы все должны показать, как мощно мы все выступим». Потом все разбились на кусочки. Хотя мы сказали, что мы отдельную колонну построим. Хорошо, нас можно объявить, что мы такие сепаратисты, но и вы тогда постройтесь в единую колонну. Ничего подобного не было. Все разбились. Мало кто вообще взял только имперские флаги.

Скажем, Иван Миронов, который яро так выступал за то, чтобы у всех были имперские флаги, он снабдил своих партийцев партийными флагами. Мы как сказали, как мы пойдем, так и прошли.   Как мы сказали, что мы развернемся, призовем не участвовать в либеральном митинге и уйдем, так мы и сделали. Почему-то вот эти люди, которые сначала обратили внимание на форму нашего знаменосца и распространили почему-то это на всю нашу колонну и нашу партию, начали обвинять нас в раскольничестве, что мы льем грязь, что мы вообще самые нехорошие люди, которые дискредитирует русского движение. Я спрашиваю: «А вы, люди, которые ответственны за состояние «Русского движения», вы-то готовы отвечать за то состояние, в котором оно находится? Вот за этот жалкий выход на Марше миллионов, за союз с либералами, за беготню в Кремль с попыткой там договориться и что-то себе выторговать? Вы готовы за это отвечать или вы ни на что не готовы? ».

Вы готовы, только увидев самостоятельную силу, которая не ходит кланяться ни в Кремль, ни к либералам, начинать видеть именно в ней своего главного конкурента, своего главного врага. Мы оказались для неких вождей движения, которое пытается быть русским и национальным, главными врагами. Ни либералы, ни Кремль, а именно мы. Конечно на какой-то период, пока эта кампания их занимала. Сейчас как-то все более менее утихло. Хотя я думаю, что это повторится еще неоднократно. Еще неоднократно нас будут обвинять в том, что мы раскалываем движение, что мы его дискредитируем и так далее.

На мой взгляд, дискредитирует движение как раз те, кто пытается его увести все время с магистральной линии то в либерализм, то в социализм, то подстроиться под бюрократию действующую, то под бюрократию бывшую, которая обладает деньгами и средствами массовой информации. «А где стержень? – спрашиваю я. — Где стержень русского национального движения? » Мы стараемся удержаться на этой стержневой линии и поэтому вызываем ярость не только со стороны идеологических врагов, но и со стороны тех, кто пытается с ними вступить в какие-то альянсы и соглашения.

Дмитрий Плеханов: Вы в своем «Живом журнале» написали, что не терпите «всеядности» на массовых мероприятиях и в митинге 12-го числа вы участия не приняли. Тем не менее, вы приняли участие в шествии. Получается, что русским националистам в либеральном митинге участия принимать нельзя, а в шествии можно? Как так?

Андрей Савельев: Не совсем так. Мы же открыто и заранее сказали, что мы придем на это шествие, чтобы пригласить людей и с этого шествия уйти. Мы так и сделали. Мы прошли примерно половину, две трети маршрута. Остановились, призвали русских не ходить за либералами, развернулись и прошли в противоположную сторону – это была заранее спланированная акция по уводу людей с этого митинга. Да, мало кто за нами пошел. По крайней мере, мы сохранили честь «Русского движения», что оно далеко не все присутствует среди либералов.

Те, кто отказался от этого разворота, получили все те горькие уроки, которые мы и предвидели, когда пришли на митинг либералов. Они были освистаны, их обозвали фашистами и их малочисленность продемонстрировала полную их несостоятельность в рамках либерального протеста. Мы же сохранили и идеологическую чистоту и организационную независимость от либерального протеста этого самого сахаро-болотнинского протеста. Безусловно, это была спланированная акция,. Мы использовали момент, к которому привлечено внимание. Замкнули внимание на себя и очень многие СМИ написали об этом нашем уходе. Мы эту акцию провели успешно.

Дмитрий Плеханов: То есть вы, скажем так, использовали предоставленный либералами ресурс?

Андрей Савельев: Либералам ресурс, ло есть либералам был предоставлен ресурс.

Дмитрий Плеханов: Ведь организован тоже либералами?

Андрей Савельев: Мы свою колонну с ними не смешивали. Мы построили отдельно и больше ничем не пользовались. Единственное, чем мы воспользовались – это разрешением. Был открытый марш, то есть он не предполагал какой-то фильтрации, какой-то идеологической зачистки. Поэтому мы использовали этот момент для того, чтобы привлечь внимание к тому, что русские националисты, настоящие националисты с либералами не имеют ничего общего. Поэтому мы прошли и ушли. Мы были организационно независимы, в том числе и независимы от лиц, которые пытались смешаться с либералами и, как оно надеялись, сагитировать эту неорганизованную массу перейти на их сторону, со  стороны либерализма, то стороны этого либерального протеста перейти на сторону  национализма.

У них этого не получилось, мы это предвкушали. Мы хотели, чтобы хотя бы те, кого они вывели, не пошли бы на этот позор. Мы давали этот шанс. К сожалению, этот шанс ими не был использован. Хотя после митинга нам многие из тех, кто шли в соседних колоннах националистических партий, говорили: «Вот если бы мы заранее знали, вот мы бы тогда может быть с вами бы и пошли, а так это было очень внезапно». Это говорит о том, что наш маневр, заранее известный, объявленный, был скрыт от актива тех организаций, которые все-таки рискнули вывести свой актив в массовку, образовавшуюся на проспекте Сахарова.

Дмитрий Плеханов: Если проанализировать, то 12-го числа как выглядела картинка: психически нездоровые люди под радужными флагами все вместе шли одной колонной, да? Анархисты, антифа тоже шли все вместе своим блоком, а националисты – кто во что горазд. Подписывали коалиционное соглашение в свое время с Поткиным, с Крыловым. Почему это не сработало?

Андрей Савельев: Во-первых, мы подписывали соглашение в 2008-ом году. Оно не было выполнено, оно было нарушено сразу, всеми нашими партнерами без исключения. Попытка навязаться к совместным акциям кончилась ничем, потому что в том же 2008-ом году ДПНИ и Белов от имени ДПНИ пошли самостоятельно на Русский марш, не спрашивая тех, кто подписал соглашение о сотрудничестве. Тогда еще Навальный подписывал соглашение о сотрудничестве от имени движения «Народ».

Дмитрий Плеханов: Тоже русский националист.

Андрей Савельев: Да-да, новый национализм. Сказали, будет новый национализм. Навальный тогда, когда его никто еще не знал, развернулся и уехал служить в Кировскую губернию в Вятку. Крылов, который представлял «Русское общественное движение» («РОД») занялся своими делами: сайтом, созданием журнала,   разными клубными заседаниями и так далее. Все это было абсолютно отдельно, и никто не собирался это соглашение выполнять.

В общем-то, уже тогда стало ясно, что это фикция, никакого соглашения никто даже и не собирался писать. Было оно написано с грехом пополам, но сотрудничать никто не собирался. Как только возникли какие-то другие привлекательные моменты, о сотрудничестве сразу же забыли. Также 2011-ый год для нас был беспрерывным экспериментом по объединению русских организаций. В течение 2011-го года мы пытались заключить не просо соглашения, а создать коалицию с целью выдвижения своего русского кандидата в Президенты. Пусть бы его там не зарегистрировали – не важно, мы бы использовали этот момент для объединения. Все разбегались как тараканы.

Когда удалось все-таки что-то собрать вокруг фигуры Леонида Ивашова, там оказалось куча провокаторов, проходимцев и просто больных людей. Как только Ивашову отказали в регистрации, вся эта шушера разбежалась в разные стороны или просто облепила генерала для того, чтобы до него приличным людям доступа не было. Наврали ему Бог знает что и про нас, и про ряд других организаций, которые с ними не захотели в дальнейшем принимать участие. Там много всяких историй было, может, даже когда-нибудь расскажу. Связанных и с финансами, и с организационными подсечками, которые там беспрерывно производили те, кто работал там реально провокаторами, не хотел допустить Ивашова до регистрации, вот они рядом с ним и остались. Вот это изумительная вещь, да?

Мы видим в «Русском движении» постоянное присутствие людей, которые его растворяют и раскалывают реально своими действиями, хотя на словах они могут как угодно призывать к соглашениям, коалициям, к совместным действиям, совместным движениям в одной колонне. На Марше миллионов, перед этим, было абсолютно то же самое. Вместо того чтобы договариваться о сотрудничестве, сказали: «Так, все выстроились в одну колонну, всем имперский флаг, про партийные флаги забыть! ». Подождите, ребята. Мы только утвердили свою новую символику и мы должны от нее отказаться? Мы возьмем «имперки», но и своя партийная символика у нас останется, чтобы мы обозначали себя и тем более, что на совещании националистов говорили: «Давайте мы посмотрим, кто сколько выведет». Некоторые из тех, кто особенно рьяно говорил: «Давайте посмотрим! », не вывел вообще никого. Даже своей колонны и своих флагов не вынес. Мы обособленно вышли, как и обещали, «имперки» несли и свои флаги несли.

Нас хотели слить в одну массу, хотя внутри меж собой мы не договорились, мы имеем разные идеологические ориентации, прежде всего в отношении либерализма. Эти люди готовы идти за либералами, воспринимать разнообразные левые идеи – социализма, либерализма и так далее. Мы не готовы. Мы поэтому и не хотели смешиваться, потому что тогда во главу колонны забежали бы мало адекватные люди, но объявили бы себя вождями этой колонны.

С какой стати мы должны на чужом празднике присутствовать в виде массовки? Массовкой тех лидеров, за которыми на самом деле ничего нет и они дискредитируют сами себя постоянно. Еще это массовка внутри массовки — либеральной массовки, абсолютно неприемлемая вещь. Такая матрешка, у которой каждая внутренняя часть уродливее, чем внешняя. Не хотелось бы в такую ситуацию больше попадать. С этим связано, безусловно, размежевание в лагере националистов. Слишком много провокаторов, просто реально нанятых или оплаченные чуждыми нам силами деятели, которые себя выставляют за лидеров. Слишком много людей амбициозных не по-хорошему, то есть их амбиции – это отъесть себе какой-нибудь кусочек: то ли должность получить, то ли мандат в Государственной Думе. Вот их амбиции. Их амбиции – не вся Россия, не государственная власть в России, не русское национальное государство, а немножечко, кусочек для себя, а там посмотрим, может быть что-нибудь и выйдет. Раскол происходит именно от этого. Слишком низкий уровень притязаний, частные интересы этих лиц и неадекватные представления о том, что такое на самом деле русский национализм, в его основном стержневом понимании.

Дмитрий Плеханов: Понимание у каждого лидера, как говорится, каждому свое. Каждый его трактует по-своему, и предателям, и провокаторам, и всех остальных, как, к сожалению, уже давно происходит.

Андрей Савельев: Не совсем так, я не соглашусь, потому что для того чтобы сказать: «У меня есть видение», надо его предъявить. Я спрашиваю: «Кто его предъявил? ». Наша партия его предъявила. Мировоззренческий документ называется «Национальный манифест». Мы его выпустили и многие люди приходят и вступают в партию именно по этому манифесту – это достаточно сложный текст, 60 страниц, непросто, но это доктрина. Определенная доктрина национализма в целом. Не только национализма русского, вообще, что такое национализм в современном мире.

Есть программные разработки, есть определенные предыстории и так далее. А что понимают под русским национализмом те, кто говорит: «У меня есть представления». Честно скажу, я не вижу этих доктрин, их нет. Нет этих документов, нет этих программ. Есть только словеса, которые порхают в воздухе и не образуют никакого внятного образа. Мы стараемся сделать так, чтобы этот образ у национализма был, внятный и непересекающийся с чуждыми нам идеологическими доктринами и теориями. Когда приходит человек со стороны, никогда толком и не участвовавший в русском национальном движении и говорит: «У меня есть представления: национализм – это любовь к нации». Ребята, это доктрина что ли?

Национализм – это идеология, прежде всего. Идеология и действия. Если вы представляете себе, что это частные переживания – вот я переживаю за свою нацию, поэтому я националист. Тогда у вас нет никакого представления, никакой доктрины, вы вообще вне политического понимания, что такое национализм.

Дмитрий Плеханов: Андрей Николаевич, а зачем вам вообще партия? Как вы видите свой политический путь и с кем, кстати, из ныне существующих, назовем их так, лидеров в национальном сообществе вы бы готовы были его вместе пройти?

Андрей Савельев: Во-первых, о партии разговор. Мы не просто партия. Мы объявили себя партией орденского типа, которая не будет регистрироваться, потому что в этом нет никакого смысла. У нас многие считают, что партия – это только то, что зарегистрировано, то есть партия – это то, что по закону называется партией. Мы неприемлем эту власть, мы считаем законы о формировании политической структуры общества абсолютно антиконституционными, а саму Конституцию – вообще гибельным документом для России. Поэтому мы партией себя называем самопровозглашаем. Нам не нужно, чтобы кто-то нас оценивал, кто-то говорил, вот вы партия или вы не партия.

Орденского типа, потому что мы выстроили так устав, чтобы в нем и духу не было этой либеральной демократии, которая разлагает любую организацию. Такая достаточно жесткая структура, причем с неким внутренним демократизмом, в понимании демократии традиционном, не в либеральном понимании, а в понимании, которое заложено еще с древности.

На самом деле демократия – это цензы, то есть по своему достоинству ты имеешь вес, а не просто потому, что у тебя один голос. Одна персона – один голос. Нет. Авторитет, прежде всего, играет роль в принятии решений и даже один может быть более прав, чем все остальные. Поэтому у нас заложено, в том числе и принцип принятия решений в партии единолично лидером. Если возникает серьезное разночтение и неважно, какую позицию займет лидер – позицию меньшинства или большинства – его решение будет правильным, потому что он определяется как высший авторитет в партии.

Естественно там есть стремление к тому, чтобы жить в согласии, не в противоречии, не в разжигании этих противоречий. Поэтому у нас заложен принцип невозможности публичных конфликтов. Между собой внутри мы можем, как угодно спорить, но если человек выносит наши конфликты на публику, то он совершает серьезное нарушение устава нашей партии.

Ничего подобного в уставах тех организаций, которые регистрируются, нет и быть не может. Потому что эти все уставы должны быть похожи на устав партии «Единая Россия», а «Единая Россия» по уставу никогда не собирается жить, то есть это такой самообман тотальный. Поэтому мы не хотим ни регистрироваться, ни вообще соотноситься с законом «О партии». Поэтому мы партия – орден.

По законодательству такой структуры нет, значит, мы действуем по конституционной норме «О гражданской инициативе» в рамках гражданской инициативы мы не обязаны регистрироваться. Вот так и существуем. Поэтому официально на выборы мы не пойдем, но своих кандидатов сможем продвинуть через другие организации, если нам это захочется, это будет целесообразно.

С кем пройти дальнейший путь? Во-первых, «Русское национальное движение» должно переформатироваться сейчас, конечно. Есть немного организаций, к которым есть определенные симпатии, но я не скажу, что есть определенное тождество. У нас были достаточно близкие отношения с «Народным собором», но сейчас какая-то кошка пробежала, не с нашей стороны выпущенная. Еще предстоит разбираться, кому это нужно ссориться.

У меня лично хорошие отношения с Валерием Соловьевым. Если в ближайшее время мы сможем провести какие-то переговоры, то может быть его партия «Новая сила» будет для нас партнерской, хотя она не вполне с нами совпадает по определенным идеологическим разночтениям. В силу того что там-то мы не ожидаем встретить какого-то неприличного поведения, то какой-то альянс вокруг каких-то вопросов возможен.

Есть целый ряд монархических организаций, есть «Русско-имперское движение». С этими организациями мы, по всей видимости, и будем формировать какие-то общие инициативы. Есть вообще неполитические организации, с которыми мы прекрасно работаем. «Право на оружие», или например, «Стоп-хам». С ними мы сейчас отправляли волонтеров в Крымск. Это нормальные партнеры. От них мы видим продуктивное сотрудничество. В тех, кто видит в нас конкурентов – мы видим злобу, оттого что, наверное, мы что-то у них отнимаем. Видимо, им виднее, что мы у них отнимаем.

Мы ни у кого ничего отнимать не собираемся. Мы выстраиваем свою позицию, если к нам приходят люди из других организаций, то это их выбор, а не наша попытка перетянуть там чей-то актив, перехватить какие-то лозунги. Ситуация достаточно сложная в «Русском национальном движении», но сама обстановка в стране приводит к тому, что это движение будет переформатировано, переформулировано во многих своих идеологических предпочтениях. Я уверен, что возникнут и новые лидеры, и новые организации, и мы найдем своих партеров.

Дмитрий Плеханов: Спасибо вам. У нас в гостях был лидер партии «Великая Россия»  Андрей Савельев. До свидания.