Подробно о военном бюджете

Подробно о военном бюджете страны

Военный эксперт Константин Макиенко о распределении средств в новом военном бюджете России.

Секвестр расходов на национальную оборону или, проще говоря, на военные расходы, о высокой вероятности которого говорили многие эксперты, постепенно из вероятности и гипотезы становится объективной реальностью данной нам в ощущениях. На самом деле еще в начале года, в январе или в феврале, вопрос о возможном сокращении военных расходов прорабатывался уже в Министерстве финансов, где изучался вопрос о возможном сокращении расходов на оборону до 2020-го года на 0, 5% ВВП. В этой работе принимали участие специалисты, как самого Министерства финансов, так и эксперты Высшей школы экономики.

Было это еще до начала президентских выборов. В это самое время, в Министерстве финансов и Высшей школе экономике уже шли эти работы. Тогда еще кандидат в президенты Владимир Путин публично, в Сарове, на встрече с экспертами по внешней политике по обороне обещал, что ни при каких условиях, в том числе и в случае ухудшения макроэкономической ситуации, сокращения расходов на национальную оборону вообще и на закупки вооружения в частности не будет. Повторяю – ни при каких условиях.

На прошлой неделе стало известно, что вопрос этот вышел за пределы стен Министерства финансов и вынесен уже на межведомственное согласование под председательством все того же Владимира Путина, который за это время успел стать президентом страны. Что означает межведомственное согласование? Означает это, что вопрос уже стоит не абстрактно, не теоритически 0, 5% ВВП снимем на оборону. Вопрос уже начинает переходить в практическую плоскость, когда речь начинает идти о том, что конкретно будут резать. С высокой степенью вероятности можно предполагать, что резать будут, прежде всего, закупки вооружения.

Резать социальные расходы, наверное, даже наша циничная и, как выясняется, не очень правдивая власть не посмеет, потому что это чревато серьезными социальными проблемами. Что я имею в виду, когда говорю о социальных расходах? Прежде всего, это денежное довольствие военнослужащих, вещевое довольствие, инвестиции в улучшение бытовых условий, строительство жилья для военных – это все, наверное, резаться не будет, а вот «железки» — и в принципе это разумно – закупки «железок» можно и нужно в случае крайней необходимости начать секвестрировать, начать резать. В принципе власть уже начала где-то PR-подготовку общественного мнения.

В частности премьер-министр Дмитрий Медведев заявил о том, что в силу того, что промышленность – внимание, по мнению Медведева именно промышленность – не готова и не способна выполнить госпрограмму по вооружению. Ее деятельность и ее действие может быть продлено на два-три года с 2020-го года по 2023-й год.

На самом деле действительно госпрограмма вооружений, в ее нынешнем виде 2020, вызывает довольно много вопросов. Вполне разумно было бы задаться вопросом, проанализировать и изучить вопрос о ее возможной ревизии. Прежде всего существуют очень серьезные промышленные риски. Риски того, что промышленность действительно может не справиться с реализацией этой программы. Либо по срокам, либо по цене, либо по качеству.

Дело в том, что по многим позициям в рамках этой программы предполагается очень быстрое, очень значительное, очень большое физически увеличение производства. Например, по сегменту зенитных средств ПВО ежегодно предполагается увеличивать по некоторыми изделиям производства в два раза. Сам по себе это очень сложный организационный вызов и очень не простое дело. Тут еще налагается такая проблема, которая связана с асинхронностью закупки вооружения и расходов на инвестиции в промышленность.

Если вы каждый год должны удваивать производство, то прежде, чем его удвоить вы должны инвестировать в технологическое обновление производства, в модернизацию производства, в наем людей, в обучение людей. Два вида этих расходов – на закупки и на модернизацию производства – идут практически параллельно. Даже расходы на модернизацию немного отстают от расходов на закупки. Понятно, что это нонсенс. Сначала надо модернизировать в обновление и модернизацию промышленности, а затем увеличивать количество закупаемых вооружений. Этого не сделано и эти две программы асинхронны. Промышленность в этом виновата? Конечно, нет. Прежде всего, это неспособность планирующих органов, грубо говоря, правительства или государственной власти к нормальному планированию и нормальному стратегическому прогнозированию. Тем не менее, все сваливается пока еще на промышленность. Промышленные риски кое-какие есть.

Можно задать вопросы и по содержанию программы. Один из таких вопросов – это феноменальное и просто удивляющее разнотипье видов и образцов вооружения и военной техники, которые предполагаются к закупке. Буквально несколько примеров. По парку тактической авиации предполагаются закупки и истребителей «Су-35», и фронтовых бомбардировщиков «Су-34». «МиГ−29‚f°СМТ» уже были закуплены до начала действия программы, тем не менее, предполагается продолжение существования парков «МиГ-29». Предполагаются первые закупки истребителей пятого поколения.

Если США, не говоря уже о Европе, стремятся к унификации парка, то у нас разнотипье парка, как минимум не уменьшается, если не сказать растет. По боевым вертолетам то же самое. У нас есть три боевых вертолета, готовых к производству, и все они предполагаются к закупке – это и вертолет «Ми-35М», кстати говоря, довольно старый уже, и вертолеты нового поколение «Ми-28», и вертолет «К-52». В советское время очень долго шел тендер о выборе, что же выбрать «Ми-28» или «К-52»? В российское время, когда ресурсов гораздо меньше, тем не менее, принято соломоново решение: «А давайте закупать оба вида вертолетов». На самом деле это все не очень хорошо и здесь хотелось бы, чтобы в госпрограмме были более четко обозначены приоритеты.

Тоже самое можно сказать и о надводных кораблях. Тех же корветов у нас предполагается к закупке и строительству четыре проекта, тех же фрегатов сторожевых кораблей дальней морской зоны предполагается к закупке два проекта. Опять все это противоречит мировой тенденции на унификацию парка.

Такую проблему еще можно отметить – это проблема того, что закупается не всегда современно вооружение. Очень часто речь о закупке новых, но отнюдь уже не современных и морально устаревших вооружений. Здесь можно понять позицию Министерства обороны. Действительно парк вооружения военной техники находится в таком просто физически устаревшем состоянии, что иногда можно и нужно закупать не «Звезду смерти», не сверхсовременные вооружения, а просто вооружения, которые были бы физически не изношены. Тем не менее, такая проблема есть и, наверное, это тоже не очень здорово, что армия, которая претендует на выход к лидирующим позициям закупает вооружение, которое концептуально относится к 80-ым годам или даже к 70-ым годам прошлого века. По крайней мере, по своим платформам.

Большие вопросы вызывает сам процесс контрактации. С одной стороны здесь тоже есть положительные подвижки. Например, наконец-то перешли к контрактации на многолетней основе – заключаются контракты не на один год ежегодно, а на большие серии. Если подводные крейсера, то сразу на три-пять единиц. По самолетам доходит до сотни единиц, например, закуплено 92 фронтовых бомбардировщика «Су-34». Это многолетние контракты и это явный позитив.

С другой стороны совершенно очевидно, что Министр обороны Сердюков пользуясь своим эксклюзивным положением в российском политическом истеблишменте, пользуясь своими особыми отношениями с обоими дуумвирами и с Путиным, и с Медведевым – это довольно уникальная позиция – попросту говоря сломал промышленность. Есть подозрения и основания полагать, что контракты в целом ряде случаев заключались по ценам просто нереалистическим. По ценам, которые приведут к тому, что в 2014–2016-м годах, то есть где-то на середине этих многолетних контрактов вдруг выясниться, что денег не хватает. Начнутся скандалы, начнется выяснение отношений.

С одной стороны сейчас Министерство обороны празднует победу над промышленностью – это как праздновать победу левой руки над своей правой рукой. Это пиррова победа. Это победа одной части государственно машины, которая отвечает за обороноспособность страны, над другой части той же самой государственной машины, которая отвечает за ту же самую обороноспособность страны.

Наконец очень много вопросов вызывает эта гурманская тяга, появившаяся в последние годы, к импорту вооружения. Есть совершенно безумные и подозрительные проекты, среди которых, прежде всего, нужно отметить бессмысленный на мой взгляд проект по закупке французских командно-экспедиционных или по российской квалификации универсальных десантных кораблей класса «Мистраль». Никто никогда до сих пор – ни военные, ни моряки, ни политики – не объяснили: за что российский налогоплательщик платит 1 200 млн. евро? Зачем нам нужны эти корабли для проведения колониальных операций в то время, когда у нас ни тральщиков нет, ни эскортных кораблей нет. Я уже молчу об эсминцах, об авианесущих кораблях.

Таким образом, действительно, госпрограмма вооружения вызывает массу вопросов и, наверное, ее приведение в соответствие со здравым смыслом можно только приветствовать. Когда я говорю «приведение ее в соответствие со здравым смыслом» я имею в виду и ее возможную пролонгацию на несколько лет, сдвижку с 2020-го года до 2023-го года, может быть даже до 2024–2025-го годов. Возможно и секвестры некоторых программ, которые просто бессмысленны и безумны здесь. Прежде всего, я имею в виду импорт.

Вызывает огорчение то, что у политической государственной власти или у ее представителей не хватает элементарной смелости и элементарного мужества честно сказать избирателю, налогоплательщику, в конце концов, военным: «Да, в программе есть ошибки или моменты, которые хотелось бы реализовать или исправить» и заранее априори переводить стрелки с себя на промышленность.