6652
Дорогие друзья, мы все знаем, что означает слово «приватизация». Лучше всего смысл этой реформы выражается словами либеральных реформаторов времен гражданской войны (помните, батька Махно, зеленые, григорьевцы): было ваше, стало наше. Было ваше ‒ общенародное, стало наше ‒ частное и что-то там с бюджет просыпалось «для поддержки финансовых систем США и Евросоюза», как выразился товарищ Дворкович.
Но появилась новая инициатива. Наше Росфинимущество возглавляет выдающийся менеджер, которая раньше руководила российским отделением «Майкрософта». Она родила замечательную идею. Она сказала: «Вы знаете, бюджет получает деньги от приватизации, зачем ему деньги? У него же вроде все неплохо. Надо сделать так, чтобы те деньги, которые бюджет получает от приватизации, он немедленно, тут же, вкладывал обратно в эти приватизированные компании. Ну и что, что они частные, ‒ это неважно. Главное, чтобы бизнес развивался хорошо. Пусть бюджет даст деньги».
Тогда все просто посмеялись. Это было где-то с полгода, чуть больше, назад. Человек пришел из бизнеса, еще не знает, что в нашей стране есть какие-то люди, что у бюджета есть какие-то социальные потребности, и что государство существует не ради бизнеса, а ради избирателей и налогоплательщиков. Посмеялись, а вот не надо смеяться над либеральными инициативами! Я подозреваю, что евреи тоже в свое время смеялись над Освенцимом. Правда история об этом умолчала, потому что они быстро перестали смеяться и умерли в этом Освенциме.
Идея трансформировалась и она трансформировалась очень красиво. Действительно, бюджету не нужны деньги от приватизации, потому что у него и так 6,3 трлн. рублей валяется без движения на счетах и только 4,5 трлн. рублей из этих денег распихано на поддержку западных систем ‒ 1,8 трлн. рублей валяется просто так. Это безумные деньги. На эти деньги, действительно, даже без Резервного фонда и Фонда национального благосостояния можно построить страну, если не воровать, конечно. Найден выход как не давать деньги бюджету ‒ проводить приватизацию по-новому. Не путем продажи государственных акций, а путем размывания их за счет частных инвестиций.
Например, Сбербанк. Зачем государству иметь более 50% акций? Это вредно. Это нелепо. Это так устарело. Это значит, что государство может принимать решения и настаивать на их выполнении. Вполне достаточно блокирующего пакета 25% + 1 акция, чтобы государство могло блокировать те стратегические решения, которые наносят ему ущерб. Если решения не стратегические, то оно не может их блокировать. Но продать акции Сбербанка ‒ зачем? Чтобы деньги пришли в бюджет? Зачем они там нужны? Что с ними потом делать? Гораздо проще: давайте привлечем частные инвестиции, чтобы частники купили дополнительный выпуск акций Сбербанка. Тогда все деньги, которые будут привлечены, достанутся не государству, а достанутся частной компании. Была государственная ‒ «была ваша», «стала наша» ‒ частная. И они сразу пойдут на нужды этой компании, можно будет повысить зарплаты, можно будет повысить бонусы, можно будет улучшить финансовое положение, построить новые здания и в производство что-нибудь вложить, если останется после всего этого. Это новый механизм приватизации.
Еще раз, совсем грубо. Компания стоит 100 рублей, 50 рублей ‒ принадлежит государству. Приватизация по-старому заключалась в том, что продавались эти акции на 50 рублей, и 50 рублей поступало в бюджет. Сейчас говорится: нет, мы не будем ничего продавать, чтобы ничего не поступало в бюджет; мы осуществляем дополнительный выпуск на 100 рублей. Акции на 100 рублей раздаются частным инвесторам. Они платят деньги, которые поступают в компанию. Можно даже не платить, можно просто говорить: мы обещаем заплатить эти деньги в некотором отдаленном будущем. Это обязательство. Джентльмен сказал, значит, наверное, он сделает. Мы все это проходили в нашей стране. В результате этого в частный бизнес вкладывают 100 рублей и у государства вместо 50% (да, у него по-прежнему на 50 рублей акций) уже 25%. Это называется «размывание акций».
Похоже, что государство пойдет на этот механизм приватизации. Раньше, когда имущество государства продавалось за копейки, можно было кричать о грабеже. Как так? Продали «Норильский никель» за 100 млн. долларов? Это грабеж! Это бандитизм!
Теперь все будет проще. Бюджет вообще не будет получать ни копейки. Частная компания будет проводить эмиссию акций. Получила она деньги или она получила обещание в виде этих денег, или она получила деньги, под которые тут же выдала встречные обязательства. Это будет скрыто под ковром. Мы с вами до этого допущены скорее всего не будем. У нас не будет даже повода кричать о том, что нас ограбили. Это высший пилотаж, при котором вы лишаетесь имущества, вы теряете то, что у вас было, но не получаете даже нелепых, символических денег.
Когда-то вице-премьер российского правительства, который занимался приватизацией после Чубайса, Альфред Рейнгольдович Кох получил прозвище «недостреленный». Он пообещал в 90-м году привлечь огромные деньги под приватизацию в федеральный бюджет, и он сказал: «Вы можете меня расстрелять, если эти деньги не поступят в федеральный бюджет». Приватизация была проведена, деньги не поступили, Альфреда Рейнгольдович, естественно, никто не расстрелял. Он процветает как и раньше, у него все очень хорошо. Он уважаемый многими человек. Пусть у него будет все хорошо и дальше. Но над ним посмеиваются.
Теперь приватизация будет проводиться так, что не будет повода даже посмеяться. Будем плакать. «Спасибо» российскому правительству за новые либеральные инициативы.
Я хочу подчеркнуть, что виновато не правительство. Когда вас грабят в подворотне, виноват преступник, но виноваты и вы, потому что у вас нет ножа в кармане, вы не готовы защищаться и вы выглядели как человек, которого можно ограбить, и вообще пошли в подворотню поздним вечером. Нужно же думать когда и где ходить в стране победившего либерализма. Когда сейчас нас будут грабить через эту приватизацию, поймите, что виноваты не только бандиты, виноваты и те, кто это все терпит.
На уголовном языке есть такой термин «терпила» ‒ тот, кого можно безнаказанно грабить, унижать, резать и насиловать. Если мы с вами является терпилами, то мы заслужили то, что делало с нами некоторыми все еще уважаемое руководство. Давайте, в конце концов, просыпаться. Давайте, в конце концов, из терпил превращаться в людей.
Знаете, в 93-м году у одного человечка по причинам, которые сейчас будут понятны, я его больше никогда не видел, поинтересовался: почему у барана такое вкусное мясо? Почему баранина ‒ это особенное мясо. Он мне очень искренне, на голубом глазу объяснил: «Знаешь, баран, он же как русский ‒ его режешь, а он не понимает». Давайте не будем баранами, оставаясь при этом русскими.
Счастливо!
Комментарии к видео