С Тесаком - по душам

 

С тесаком – по душам

 

Футуролог Максим Калашников беседует с писателем Максимом Марцинкевичем, автором книги «Реструкт».

 

Максим Калашников: Русский национализм становится драйвом нашего времени. Можно сказать, что национальное выживание само по себе невозможно без национализма, но куда грядет русский национализм? На эту тему мы начинаем серию передач с очень авторитетными людьми среди русских националистов. Наш первый гость, которого назвать не авторитетным очень трудно, это Максим Марцинкевич, знаменитый Тесак. Здравствуйте, Максим.

Максим Марцинкевич: Здорово!

Максим Калашников:  Начнем не простой разговор по поводу того, куда сейчас идет русский национализм. Я позволю себе вступительную арию. Действительно с 2010 года драйв очевиден, то есть главная тенденция усиления национализма очевидна. В то же время русский национализм сейчас крайне не однородное явление и работают с ним очень разные силы. Происходят действительно странные вещи, как чудеса на манеже творятся, простите за не вольный каламбур.

Меня очень напрягает и удивляет – понятно, что сам национализм сейчас нашпигован агентами, потому что слишком заметное течение – сейчас монополию отдают совершенно определенному течению. С моей точки зрения, это так называемые нацдемы или Национал-Демократический Альянс (НДА). С их пути убирают всех остальных конкурентов, все те течения, которые к нацдемам не относятся. Они реально попадают под каток репрессий, их запрещают, делают экстремистскими, а организация этого течения Национал-Демократический Альянс (НДА), почему-то не запрещаются. Их главные ораторы не слезают с телевизора. Что это, Максим, с твоей точки зрения? Наблюдаешь ли ты такое явление?

Максим Марцинкевич: По-моему вполне естественно, что по телевизору показывают самых не опасных, не агрессивных и смешных представителей националистов. Людей у них нет, молодежь за ними не идет. То, что они там что-то изображают и показывают, что теперь сделаешь? Жизнь такая, только и всего. Понятно, что меня это расстраивает.

Национал-социалистов по телевизору вообще не показывают. На политической арене просто уже не осталось национал-социалистических организаций. А всякого рода национал-циркачей – типа национал-патриотов, национал-анархистов, национал-либералов, национал-демократов – это смех и глупость. Их можно оставлять в любом количестве. Они совершенно не опасны в принципе.

Максим Калашников:  Мы читали твою замечательную книгу «Реструкт! » и в принципе очень созвучные у нас мысли. С моей точки зрения, если национализм с чем-то и совместим, то это с социализмом. Все остальное либо не очень жизнеспособные гибриды, либо вовсе химеры. С твоей точки зрения, почему национализм с либерализмом не очень совмещается?

Максим Марцинкевич: Как бы это объяснить… Я вообще не могу себе даже представить, как можно совместить национализм с либерализмом. В том смысле, что либерал же за свободу выступает. Если в государстве либеральная идеология, то как ты объяснишь людям, что надо беречь свою нацию? Вот им не хочется. Хочет какая-нибудь девка смешать свою кровь с негром и все – либерализм же, все свободно. Только и всего. Если кто-то считает себя националистом, то при национал-либерализме это выглядит как хобби. Да, я националист и делаю что хочу.

Я не могу представить, что должно быть в головах людей, чтобы они называли себя национал-либералами. Это просто овощи, которые живут сами для себя, но при этом какая-то их часть говорит, что «я русский», но это не важно, давай сейчас денег заработаем.

Максим Калашников:  Если уж совсем просто выражать эту мысль, то нация – это на самом деле организм или органическое единство, нечто целое, некое существо и это целое больше, чем простая сумма входящих в него частей. Я думаю, что всегда будут превалировать интересы целого, над индивидуальным, а либерал – это индивидуалист.

Максим Марцинкевич: Я об этом и говорю. То же самое и национал-патриоты – кто они такие? Вообще не могу понять. С либералами ладно, понятно, что это совсем враги любого народа и не обязательно русского.  Кстати, за эту фразу примерно мне трешку и дали. Кто такие национал-патриоты – да никто. «Прости, ты кто? ». – «Я патриот». На 9-ое мая выйди на улицу и любое пьяное животное, которое валяется с георгиевской ленточкой на груди, скажет: «Я патриот». Националист: «Я патриот, я за русских, деды воевали». Национал-патриотизм – это вообще ничто, клоунада, цирк.

Максим Калашников: Максим, если государство будет совсем другим, совместит и национальное, и социальное, то почему нельзя быть патриотом такой страны?

Максим Марцинкевич: Я говорю о тех людях, которые сейчас называют себя патриотами. Они патриоты чего? России? Россияне патриоты действующей государственной власти или существующего государственного устройства? Можно быть националистом и любить свой народ. Быть патриотом своего государства – иди и голосуй за «Единую Россию»! Что тебе еще надо? «Единая Россия» правит с самого начала этого государства.

Максим Калашников: Почти с начала.

Максим Марцинкевич: С 1993  года, там те же самые люди друг другу власть передают, переименовываются.

Максим Калашников: Назывался «Наш дом Россия».

Максим Марцинкевич:  «Наш дом Россия», «Отечество — вся Россия», «Единство», какая разница? Те же яйца только в профиль. Ребрендинг они делают только и всего. Иди и голосуй за них, и дальше пей водку и валяйся с этими ленточками, национал-демократы, национал-патриоты в одну кучу.

Максим Калашников: Максим, ты здесь в максимализм ушел. Максим – максималист. Скажем так патриотами именно Российской Федерации (РФ). Я тоже всегда говорю, что РФ не моя страна – это моя земля, это моя территория, но РФ пока еще не мое государство, а если это будет государство, то это будет не РФ. Кстати говоря, об опыте взаимодействия с либералами – эта история известна в посвященных кругах. Расскажи, с чего началось твое 2-летнее заключение, суд, тюрьма и прочее? С интересного инцидента с Навальным насколько я помню.

Максим Марцинкевич: Заключение было 3, 5-летнее.

Максим Калашников:  Прости, 3, 5-летнее.

Максим Марцинкевич: Началось с того момента, когда подошли ко мне «мусора» после одного из митингов, и предложили сотрудничать. Я подумал, что мне не интересно: «Вы что?! Мне и так нормально». Где-то через 1–1, 5 недели я уже был в СИЗО. То, что там Навальный… конечно, пришел на открытые политические дебаты подискутировать.

Максим Калашников: Это был 2007-й год.

Максим Марцинкевич: Да. Получилась такая ситуация, что я пришел, поиздевался над ними, сказал что, если перебить всех либералов в России, то жить станет лучше. Кто его знает, у кого я вражду возбудил? Там одни либералы сидели. Они меня как ненавидели, так и остались ненавидеть. Может быть, потряслись чуть-чуть, накакали в штаны. После моего отказа сотрудничать, тот донос, который написал Навальный, Яшин, Маша Гайдар, пошел все-таки в ход. Все, бац и меня закрывают.

Максим Калашников: По-моему, это клуб «Цвет ночи» был?

Максим Марцинкевич: Нет, клуб «Билингва». Видишь ситуация какая там была. К выборам либералам выделили денег на проведение так называемых политических дебатов по клубам с молодежью и всяческими компьютерными «задротами». Надо было их выдергивать и разговаривать на тему либерализма и демократии. Гайдар, Навальный, Яшин – вся эта тусовка на дебатах. Деньги им выделили, у них премьера, они дискутируют. Мы пришли, поиздевались, и по сути дела, даже и не сорвали ничего, и ушли. Потом я в журнале у себя писал, что мы будем срывать все их мероприятия и бить их везде, где только найдем. Клубы стали им отказывать в помещениях и деньги ушли назад. Понимаешь, это как у собаки из горла кость забрать. Все, они злые побежали заявление писать. «Это как так?! Это фашизм! Как так деньги у нас забрали! Давайте его посадим». Такая вот ситуация произошла.

Максим Калашников: Первичным, все-таки ты считаешь Макс, был отказ от сотрудничества с «серыми ангелами».

Максим Марцинкевич: А что тут считать? Это совершенно очевидно.  

Максим Калашников: А в чем заключалось сотрудничество?

Максим Марцинкевич: А я не узнавал. В чем может быть за сотрудничество? Какие-то заявления делать заказные, может быть сдавать соратников, может быть просто куда-нибудь на дачу уехать жить и копать картошку. Не знаю, но я думаю, что началось именно с этого. Потому что заявление было написано и по «Ку-клукс-клану» на меня. Мы сняли шуточный ролик о том, что «Ку-клукс-клан» вешает таджикского наркоторговца. Все, это сразу вспомнили: «Как так?! Таджикского наркоторговца? Да Вы что! В преступности нет национальности. Таджиков нельзя называть наркоторговцами». Мне добавили срок – три года за то, три года за это.

Максим Калашников: А кто таджика играл?

Максим Марцинкевич: Товарищ один из Белоруссии.

Максим Марцинкевич: Вылитый таджик.

Максим Марцинкевич: Ему мешок на голову надели. Все смешно …

Максим Калашников: Да, а обернулось это вполне конкретным сроком.

Максим Марцинкевич: Я даже реально не мог подумать, что за это могут осудить. Я еще на суде сказал: «Ваша честь, а если бы я призывал вешать таджикских педофилов, Вы бы тоже меня осудили? ». Судья говорит: «Это вопрос к прокурору». Обвинение говорит: «Я бы поддержала обвинение, у меня работа такая». Я говорю: «Ваша честь, прокурор – педофил». Короче, думал, что мне за это тоже добавят чуточку. Нет, прокурор не обиделся, значит все нормально. Я угадал.

Максим Калашников: Максим, в тех событиях, которые сейчас начались, истинные национал-социалисты принимали участие?

Максим Марцинкевич: Если и принимали, то в очень не больших количествах. Я не могу себе представить, как я выйду на один митинг с либералами, антифашистами, педерастами. Причем не в том в смысле, что Навальный – пидарас,   а с пидарасами – с ЛГБТ-движением, с радужными флагами.

Максим Калашников: Пидарасами в хорошем смысле этого слова.

Максим Марцинкевич: В хорошем. С коммунистами, как это вообще возможно? Я не могу себе этого представить. Если бы все вышли, то от резни спасла бы только милиция, потому что иначе там все бы друг друга начали уничтожать. Только милиция спасет от того, чтобы они друг друга не перебили. Какую революцию они собираются делать? Просто смех! Когда устраивали Митинг на Сахарова, тоже клоунада. Все выступающие освистывают друг друга – националисты либералов, либералы националистов – это смех. Что вы хотите добиться, вы что колуны?

Максим Калашников: Ты тогда пытался к трибуне прорваться?

Максим Марцинкевич: Нет, пытались какие-то ребята прорваться. Не знаю зачем, меня там не было, я туда не ходил. Там знаешь какая смешная ситуация получилась? Меня же в Интернете выбрали как человека, который должен выступать.

Максим Калашников: Оратора?

Максим Марцинкевич: Да. То ли второе, то ли третье место занял.

Максим Калашников: Первое место, по-моему, Навальный занял.

Максим Марцинкевич: Да, Навальный и Мавроди Сергей Пантелеевич, уважаемый человек. Короче, мой посыл был таков: «Ребята, голосуйте за меня и вы увидите, что либералы не дадут мне сказать ни слова. Потому что если они меня выпустят на трибуны, то я дам по уху Навальному и скажу, что он пидарас и выступлю против ст. 282 Конституции РФ. По этой статье ни одна националистическая организация не может участвовать в выборах. Какой смысл требовать честных выборов, если русские организации вообще там не могут участвовать? ».

У них выбора и не оставалось. Либо отказаться от своих убеждений, что в принципе довольно легко, либо выпустить меня и я их всех с трибуны просто полью говном. Результат не считается, глупость какая-то. Как Каспаров говорит: «Это глупость какая-то! как это обсуждать-то вообще? Я – математик и я говорю, что это глупость».

Я это и хотел доказать. Либералы не верят в то, что декларируют – это клоуны, бездари, тунеядцы, которые хотят сунуть свою жопу в министерские кресла.

Максим Калашников: У них свобода только для своих.

Максим Марцинкевич: Естественно.

Максим Калашников: Кто не принадлежит к либералам, тот вообще не относится к людям.

Максим Марцинкевич: Тот уже все, конечно.

Максим Калашников: А как-то официально они отказали, ты же был на второй позиции?

Максим Марцинкевич: Да. Отказ из-за того, что я использовал нанотехнологии. Мне больше всего понравилось, что они имели глупость зачитать список фальсификаторов. Кто и сколько левых голосов вкинул. При том, что я всем своим соратникам говорил: «Голосуйте, хоть с пяти аккаунтов, с разных браузеров, у меня всего 20-ое место в списке фальсификаторов вброса голосов». Остальные все за «честные» выборы, «нормальные парни», такая клоунада!  

Максим Калашников: Митинг против вбросов и Каруселей Путина со своими вбросами …

Максим Марцинкевич: …каруселями и отменой выборов. Они точно такие же, куда они народ зовут? Просто шутопогоняйка сидит, из 60 человек – 80% евреев. Евреи сидят и выбирают как русскому народу голосовать, что русский народ требует? Клоунада, цирк. Вот 6-го мая что-то изменилось, потому что на все предыдущие митинги я ходил и издевался над ними, видео снимал, говорил: «А вы что пришли то, думаете помитингуете с флажками и шариками и все? Думаете власть поменяется? ». – « Да, я так считаю». – «Да ты мудак». Так я ему и говорил, издевался. Смотрю их менты бить стали. Честно говоря, не понял зачем, но был рад. Может быть, атмосфера накалится.

Максим Калашников: Ты некий качественный, Максим скачок, некий переход.

Максим Марцинкевич: Да, потому что ментам даже дубинки не давали, они сидят улыбаются, либералы ходят с надписями, офисный планктон с iPod’ами, iPhone’ами.

Максим Калашников: Понятно, мне накануне звонили ребята и говорят: «А что националисты не ходят? Сейчас же общий враг, режим, давайте вместе выйдем». Я говорю: «Ребята, с кем вместе? С кем вместе выходить, ведь с моей точки зрения, Путин – связующее звено между всем этим коктейлем. Даже не коктейль, все-таки это смесь.

Максим Марцинкевич: Винегрет такой.

Максим Калашников: Да и Путин их связывает. Если ты сейчас уберешь Путина, то весь винегрет моментально вцепится друг другу в глотки.

Максим Марцинкевич: Да, это будет прикольно.

Максим Калашников: Максим мы плавно подошли к основному вопросу. С твоей точки зрения, как должен развиваться русский национализм сейчас?

Максим Марцинкевич: Национализм и так развивается. Я помню начало 2000-ых годов. Я говорю за молодежь, со взрослыми я никогда не общался. Я видел дядек в пиджаках, в которых они спят и продают друг другу газеты, такая тусовка старых патриотов. Из молодежи были тогда только скинхеды. Среди них было модно пить пиво и в пьяном виде драться. Естественно, никто спортом не занимался, все тусовались около метро, на Арбате, где-то на Бабушкиной, на прудах, на Молодежке. Со временем движение развилось. Сейчас националисты это не только скинхеды, их практически не осталось и само движение полностью поменялось. Если ты сейчас пьешь пиво, то ты животное, ты кусок говна. Не тусуются на улицах в таком виде, люди развиваются, растут, повышают и интеллектуальный уровень, и физическую подготовку.  

Движение – это маленькая часть всего населения, его самая пассионарная часть. Остальное население никогда не пошевелится, пока у него есть, что жрать. Я реально люблю свой народ, но я ненавижу людей. Не знаю, как это возможно. Я смотрю на этих людей и понимаю, что презираю их. «Да, мы против Путина, мы будем…». Что ты будешь? Пока у людей есть работа, кредит, что пожрать и куда съездить на выходные грядку вскопать, они никогда на улицах не окажутся. Потому что: «ОМОН? Ладно, мне на работу завтра. А если уволят? А если бумажку пришлют? ». Никто не пошевелится. Начнется кризис в России, кончится жратва, начнут увольнять, деньги пропадут – вот здесь все одумаются и сразу станут активными гражданами своей страны.

Максим Калашников: В кризис, Максим, происходят очень «интересные» вещи. Те элементы, которые были на периферии системы и считались маргинальными, могут переместиться в центр и система переворачивается. В тот самый момент, когда начинается общественное потрясение, когда люди массово лишаются работы при закрытии предприятия и прочее, меняется жанр. Тот, кто был заранее готов и составлял маленькие пассионарные группы, как раз сейчас обрастает.

Максим Марцинкевич: Об этом и речь.

Максим Калашников: Сейчас задача эти маленькие группы держать в готовности.

Максим Марцинкевич: Развивать их и совершенствовать. По возможности надо привлекать новых людей, потому что кто-то просто не знал, что такое движение существует. Как ты узнаешь, если ходишь на работу, а вечером смотришь новости по ОРТ и сериалы по НТВ? Вообще никак.

Максим Калашников: Там вашего образа просто нет или он очень искажен. Обычно говорят, что вы ходите, метелите узбеков этих самых, дворников или кого-то еще. Хотя вот честно говоря, что мне еще понравилось в твоем «Реструкте! », там очень четкая система. Если мы без гастарбайтеров какое-то время не протянем, то давайте сделаем как и в ЮАР. Все цивилизованно. Специальные места, где они будут регистрироваться, их будут организованно завозить, за ними будет уход, медосмотр, они будут под охраной и их будут в эти городки возвращать. На самом деле существует не демоническая, а вполне прагматическая программа.

Максим Марцинкевич: Даже больше. Я ездил в Таджикистан, ты представляешь?

Максим Калашников: Когда?

Максим Марцинкевич:  В марте ездил в Таджикистан.

Максим Калашников: По приглашению Таджикского правительства?

Максим Марцинкевич: Да, это я пошутил. Там паника поднялась, скандал, короче, не важно. Приехал, там НТВ снимает, в эфир ролик не пошел, просто запретили. Я там стебался надо всем, меня хотели выставить идиотом, а получилось так, что я все обстебал и это нельзя было показывать.

Я высокопоставленным таджикам объяснял: «Не надо здесь гастарбайтеров, чтобы они по улицам гуляли, их будут здесь убивать, их не любит население. Они насилуют, грабят, торгуют наркотой». – «Да, все правильно». – «Вы же за то, чтобы они работали? ». – «Да, конечно, чтобы работали». – «Тогда они должны приехать в трудовой городок. Приезжает и получает профессию, трудовой договор, обследование, обслуживание, социальные гарантии. Поработал и деньги сразу в страну переходят безналичными платежами. Устраняем всех этих посредников, платежные системы. Все хорошо – жену содержит, одну, вторую. Приехал живой, здоровый, никто его не ненавидит». – «Очень хорошо, мы сами этого хотим».

Они сами этого хотят. Таджики тоже не хотят, чтобы их соплеменники гуляли здесь безнадзорно и торговали наркотой. Если брать объективно, то есть нация – таджики, не все же они гастарбайтеры и наркоторговцы. Те, кто ими управляет оттуда, хотят, чтобы они работали и везли бабки обратно в Таджикистан. В идеале, чтобы они потом возвращались и строили свой Таджикистан. В моем представлении, Таджикистан был черной дырой, из которой лезут какие-то …

Максим Калашников: В советские годы это была очень неплохо развитая Республика.

Максим Марцинкевич: Так ее русские то и развили. Я тебе скажу, что таджики такие вруны. «У нас здесь вообще хорошо, – они имидж Таджикистана меняют. – У нас здесь безработицы нет, все нормально».

Максим Калашников: Все безработные уехали давно.

Максим Марцинкевич: «Наркоторговли нет. Преступности нет. Правительство и президента все любят, оппозиции нет. Экстремистов нет, террористов нет, евреев нет. Наркоманов нет – все умерли. Все хорошо». – «Евреев может быть и хорошо, что нет. Я продам квартиру в Москве, приеду в Таджикистан, приму ислам и буду Максотом называться».  

Они шуток не понимают, они мне пи**ят, я им: «Я пошутил». Они в своих новостных лентах сразу: «Скинхэд Тесак так полюбил Таджикистан, что будет здесь жить». Чувство юмора запрещено, сразу тюрьма, шутить нельзя. В общем и целом даже они на это согласны. Надо строить эти трудовые лагеря. Пусть ходят в своих комбинезонах, когда они в комбинезонах, то не вызывают раздражения у населения. Все знают, что они работают и все – спать.  

Максим Калашников: За это время, собственно говоря, стимулировать рождение в русских семьях и чтобы через четверть века пошли плоды первых 3–4-детных русских семей. Тогда эта проблема пойдет на убыль. очень логично.

Вернемся к  началу – либерализм. Ведь кто тогда на этих либеральных митингах выступал? Шендерович, который незадолго до этого проводил митинг «Москва для всех». Пусть сюда едут гастарбайтеры без всяких лагерей, какая все-таки парадоксальная вещь действительно.

Максим Марцинкевич: Шендеровичу хорошо, его же даже не изнасилуют, потому что он отвратительное существо.

Максим Калашников: Все мы знаем, что он «гроза матрасов», это все прекрасно.

Максим Марцинкевич: А знаешь кто самый отвратительный из лидеров либералов? Писатель Дмитрий Быков и он не просто отвратительный. Когда я сидел в тюрьме, то там люди выписывают «Новую газету». Если читаешь «Новую газету» – там интересные статьи в принципе бывают – читаешь три абзаца и автора просто убить хочется, просто мразь, прямо трясет.

Максим Калашников: Не смотри на подпись.

Максим Марцинкевич: Обязательно Быков. Прямо трясет от злости! Я могу с Латыниной даже согласиться и во многом, она в принципе вменяемая, хоть и такая гадина, но вменяемая. Быков такую дрянь пишет, просто трясти начинает с трех абзацев. Я честно говорю.

Максим Калашников: Сейчас нас смотрят очень многие люди, исповедующие социалистические взгляды. Чтобы ты, Макс,  им посоветовал?   Понятно, что с этими либеральными оппозиционерами и примкнувшими к ним, к сожалению, левакам – не хочу их даже красными называть, а именно леваками, нам не по пути «немного». Что сейчас делать?

Максим Марцинкевич: Прежде всего, думать своей головой. Не верить, не бояться и не сдаваться. По-другому никак. У нас будет время, чтобы выйти. Сейчас – это клоунство. Люди сытые, довольные, им вообще ничего не надо. Их обманули с выборами? «Сейчас мы Путина сместим, инаугурироваться не дадим? ». Да это вообще чушь! Все знали, что выборы – это фигня, все знали, что Путин победит. Я даже подозреваю, что он победил бы при честных выборах.

Максим Калашников: Даже, если бы не было никаких каруселей.

Максим Марцинкевич: Вбросов, каруселей, но победил бы с небольшим перевесом, но он бы победил, потому большинство что россиян у нас в стране овощи и быдло.

Максим Калашников: Я тоже считаю, что сейчас надо готовиться  к тому, что если ход событий, не отвратим и впереди будет кризис, причем кризис не только в РФ, а везде, что сейчас мы наблюдаем по развитию в мире. Надо, чтобы в тот момент, когда все начнет сыпаться, были организованные группы. Видимо сначала надо начать с организации самих себя. Насколько я знаю, уже пошла некоторая организационная волна, именно националистов социалистического типа.

Максим Марцинкевич: Ты имеешь виду новый закон о том, чтобы зарегистрировать партию нужно всего 500 человек? Или вообще самоорганизация?

Максим Калашников: Про самоорганизацию. Бьют ведь не по паспорту, а по морде. Будешь ты зарегистрирован или нет, в будущем тебя не спросят. Спросят другое – дееспособен ли ты, организован ли ты?

Максим Марцинкевич: Согласен.

Максим Калашников: Меня приглашали ребята национал-социалисты на лекции. Я смотрю, что уже началась крепкая попытка организации этих сил.

Максим Марцинкевич: Это радует. Я перестаю доверять организациям большим и с лидерами. Не то что перестаю, а просто перестал, после того как Дмитрий Румянцев, который был лидером, пришел на суд и сказал: «Ваша честь – это преступник. Его надо посадить, все его друзья – преступники, я национал-социалист и я считаю, что вообще это бандиты какие-то, я один действую в рамках Закона». Ты иди соси в рамках Закона. А что делать? Другой лидер пришел – Горячев: « Никита Тихонов? Да, я знаю его. Он стрелял, да». Какой ты лидер организации? Даже дело не в том, что лидеры могут быть плохими. Я прочитал много книг по психологии и все сводится к тому, что любого человека можно поставить в такие условия, что он развалит свою собственную организацию. Если уж не получается, то его можно посадить. Либо посадить, либо если человеку есть, что терять, то он даст любые показания.

Максим Калашников: Есть на что надавить.

Максим Марцинкевич: Конечно, кто-то хочет жить, кто-то хочет жить на свободе, кто-то хочет и жить, и на свободе, да еще и чтобы все у него нормально было.

Максим Калашников: С твоей точки зрения, нужны некоторые и безлидерные организации?

Максим Марцинкевич: Деваться некуда, надо что-то в этом роде.

Максим Калашников: Придумать.

Максим Марцинкевич: Самоорганизация какая-то должна быть. Понимаешь в этом и парадокс, без лидера не получится организованного сопротивления, но на лидера можно надавить. Тут или так, или так.

Максим Калашников: Значит, придется изобрести еще не толком существовавшую схему, когда лидеры скрываются и появляются в последний момент.

Максим Марцинкевич: В маске из Мексики вещает. Да, это было  интересно.

Максим Калашников: Что ж, есть еще над чем подумать. Максим, огромное тебе спасибо за интересную беседу. Надеюсь, что ты в нашей студии будешь не редким гостем. Тем более, что ситуация будет развиваться, потребуются и комментарии, и мнения, и взгляд со стороны именно очень близких нам националистов, а не всяких, как ты говоришь клоунов.

Максим Марцинкевич: Спасибо, что позвал.

Максим Калашников: Всегда рады тебя видеть. Надеюсь, что мы еще не раз встретимся в этой студии. До следующей встречи дорогие друзья.  

Максим Марцинкевич: До новых встреч.