Секты — форма самоорганизации российского общества

Дорогие друзья, много и иногда даже плодотворно и за дело, ругая наше начальство, я вдруг обнаружил очень интересное явление природы. Дело в том, что когда вы самых неприятных людей называете по имени, отчеству и даже по статьям Уголовного Кодекса, то в большинстве случаев это вызывает либо их негативную реакцию либо не вызывает массовой реакции как таковой.

Иногда общество возмущается осуществляемым злоупотреблениями. Но есть категории людей, любое негативное упоминание о которых вызывает бурный протест. Сначала я попал под такой протест, когда я упомянул, что Мавроди, скорее всего, действительно мошенник в соответствии с решением суда и «МММ 2011» не совсем такая замечательная и высокоприбыльная контора, как об этом пишут на асфальте перед московскими вокзалами. Потом я как-то неаккуратно обмолвился про господина Федорова из Государственной Думы, это который от имени оккупационной администрации рассказывает, что Россия оккупирована (проклятыми американцами, разумеется) уже двадцать лет. И вот проводники интересов проклятых американцев ведут мучительную подпольную борьбу за национальное освобождение. Я цитирую близко к тексту.

Потом меня обвинил в том, что я ненавижу русский народ и народ в целом господин Кургинян. Я немножечко посмеялся на эту тему и после этого я с очень большим интересом стал читать, что люди пишут в Интернете. И таких людей довольно много. Да, про Навального все то же самое!Причина не в том, что эти люди протестны (в отличие от начальников и бизнесменов) и причина не в том, что они пользуются определенной общественной поддержкой. Знаете, господин Путин тоже пользуется определенной общественной поддержкой, и эта поддержка не больше, чем, по крайней мере, у господина Евгения Федорова. Я подозреваю, что больше и у остальных трех перечисленных мною деятелей ‒ у Навального, Федорова и Кургиняна, ‒ но это вопрос дискуссионный. А вот в защиту его народ не поднимается.

Возникает вопрос: почему? Ответ простой, потому что Путин, Сердюков, Шойгу, Чубайс, Гайдар, Илларионов, академик Сахаров, госпожа Новодворская и многие другие разные люди, которые являются в определенной степени лидерами общественного мнения и популярными людьми (даже госпожа Алла Пугачева), эти люди являются деятелями старого времени. Это люди, воспитаны в советской системе. Они (в более или менее приличной форме) общаясь с аудиторией, ведут диалог. И они вызывают реакцию у той части аудитории, которая нуждается в диалоге. Я тешу себя надеждой, что и сам принадлежу к этой категории, но это уже детали. 

А есть категория людей, которым не нужен диалог и не нужна поддержка, которым нужны фанаты. Это как спортивный клуб только на общественно-политической сфере. Когда я сначала начал шутить, что лучше секта Свидетели Иеговы или секта «Свидетели Мавроди»? Секта «Свидетели Мавроди» или секта «свидетели Навального»? Что Вам больше нравится: секта «Свидетели Федорова» или секта «Свидетелей Кургиняна»? Я вдруг понял, что слово «секта» очень правильное. И вы, уважаемые телезрители, и пользователи Интернета, меня в этом подтвердили.

У нас складываются секты. Если когда-то общественная жизнь формировалась в виде партий или клубов как в XVIII веке, то сейчас массовая политическая жизнь в значительной степени формируется в виде сект, в виде людей, которые некритично воспринимают любую информацию об их кумирах или от их кумиров тем более.

Классический пример. Кургинян выступает на Поклонной Горе и со свойственным ему энтузиазмом объясняет, что «это наглая ложь, что вас сюда привезли на автобусе». Телеоператор не выдерживает и поворачивает камеру чуть в бок, и зрители одного из каналов видят: вереница автобусов с соответствующими табличками на лобовых стеклах. Я смотрю эту передачу вместе с человеком, который является истовым поклонником господина Кургиняна. Я говорю: «Ну, надо же!» и он говорит: «Да, ну надо же!». – «Нет, ты посмотри! Человек говорит, что никаких автобусов и вот же они, эти автобусы». Человек, с которым я сижу рядом перед одним, и тем же телевизором, мы видим одну и ту же картинку, мне говорит: «Какие автобусы? Там никого не привозили на автобусах». – «Нет, погоди, но ты своими глазами эти автобусы увидел?». – «Что значит “своими глазами”? Кургинян сказал, что никого не привезли на автобусах, значит, никого не привезли на автобусах». А то, что человек видел своими глазами, ‒ это абсолютно неважно и для него самого не имеет ни малейшего значения.

Это не разовый феномен, театральные режиссеры ‒ это эффективные люди. Достаточно Гусинского вспомнить. Это касается и Мавроди, и Навального, и огромную массу людей чуть-чуть ниже уровня. Это не успехи тех или иных политиков или шарлатанов или общественных деятелей (называйте, как хотите). Это новый формат российского общества. Пожалуйста, можно относиться по-разному к этим людям, кого-то любить, кого-то ненавидеть ‒ это детали, это не важно. Важно, что наше общество переформатируется по принципу сект. Мы утрачиваем способность критического восприятия реальности. Почему?

С одной стороны, конечно, общая дебилизация ‒ «спасибо» каналу ТНТ с его «чудесными» молодежными шоу и другим каналам такого же сорта. Но самое главное ‒ это политика государства по дебилизации общества, которое прикрывается тем, что это коммерция, ничего кроме бизнеса, это поведение хозяйствующих субъектов. Если вы хотите смотреть что-то плохое, что превращает вас обратно в обезьяну, мы вам это покажем. Мысль о том, что телевидение ‒ это инструмент формирования нации. Все это знают, не один Максим Шевченко это знает очень хорошо. Наше государство это знает лучше многих ‒ оно первым в мире (открою маленькую тайну) это открыло и это поняло. Первыми в мире наши это поняли и стали активно применять в 90-е годы.

Но, к сожалению, вероятно, стоит задача ‒ формирование такой нации, которой можно безнаказанно манипулировать, чем человек глупее, тем им проще управлять. Поэтому дебилизация общества ‒ есть не случайный продукт коммерции, которая проникла в ту сферу, где не должно быть рыночных отношений на самом деле (по крайней мере, в нынешних формах, по крайней мере, дикого рынка не должно быть), а это результат, с моей точки зрения, целенаправленной государственной политики. А с другой стороны, это результат не менее целенаправленной реформы образования. Ведь что такое ЕГЭ? Оно формирует тесты, формирует клиповое мышление.

Если в советской системе образования ‒ люди моего поколения, если мы сдавали математику или физику и приводили формулировки точно как из учебника, нас терзали еще несколько часов. Буквально терзали, потому что преподаватель был уверен, что этот человек просто вызубрил наизусть положение учебника и не факт, что он знает, о чем он говорит. А правильным было, мало что помнить, но помнить общие закономерности и уметь вывести одно из другого. И вот образование ‒ это было именно умение выводить одно из другого, это было понимание причинно-следственных связей и умение их выстраивать. Я, конечно, говорю о хорошем образовании, а не о «макаронно-сверлильном» техникуме.

Так вот, сейчас клиповое мышление, которое порождается Интернетом, порождается современными технологиями, но оно еще и порождается реформой образования. Что такое тест? Это не нужно знать, что из чего следует, нужно знать правильный ответ и правильно понимать вопрос. Нужно просто вызубрить ответ. Не нужно знать, что они означают. Это принцип, который отличает тесты от классического образования. Это то, почему в лучших вузах Запада тесты используются именно как вспомогательный инструмент и не более того.

В результате мы видим замечательную ситуацию, когда люди, прожеванные системой ЕГЭ (а сейчас уже и школой, которая является не более как подготовкой к системе ЕГЭ), утрачивают способность аналитического мышления. Они даже в быту утрачивают способность искать и находить причинно-следственные связи. Они ищут готовый ответ. В этом качестве они идеальны для управления, потому что недобросовестный управленец дает им готовые ответы, которые они «глотают» не разжевывая, и становятся частью их личности. Но если вы стараетесь для государства, неужели вы не думаете, что появится куча подражателей более низкого уровня? И в этой же парадигме, помимо официальной пропаганды, этой же самой парадигмой пользуются и все остальные.

И мы видим, что Путину мешает стать лидером секты определенный уровень культуры (все-таки... ничего не поделаешь, придется признать), определенный уровень образования, ответственности и так далее. Он не может сегодня говорить одно, завтра говорить совершенно другое, а послезавтра изображать, что ничего не было, ‒ это для него невозможно. А для руководителей секты ‒ это нормально, потому что его не интересует мнение людей, которые не входят в состав его секты, у него другая аудитория. И мы видим, что расцветают секты.

Дорогие коллеги, если в XVIII веке Великую французскую революцию делали клубы, если в XIX и XX веке революции делали партии или городские низы, то в XXI веке в нашей стране общественно-политическую картину будут определять секты. Вы знаете, если выбирать из тех сект, которые я перечислил, я боюсь, что я предпочту секту Свидетели Иеговы. Они, по крайней мере, верят хоть в какого-то бога.