Восстание пчёл

Восстание пчёл

 

Главный редактор «Завтра» Александр Андреевич Проханов отвечает на вопросы посетителей сайта перейти >www. zavtra. ru.

 

Пользователь lev спрашивает: Ваше отношение к удалению графы «национальность» в паспорте?

Александр Проханов: В общем, у меня нет острого отношения к этой проблеме. Я не вижу здесь места для таких жестоких схваток – есть эта графа для меня или нет, национальная идентичность в человеке присутствует, если в паспорте не значится что он русский или еврей, или чеченец, то это не значит, что он перестает себя таковым чувствовать. Формализация этого, не знаю, не является достижением.

Мне кажется, что имперское сознание достаточно равнодушно к этому, оно готово учитывать национальное качество и национальное определение человека, потому что национальность не является противоречием имперскости. С другой стороны отсутствие национальности тоже не является для меня проблемой. Мне вообще-то кажется, что вокруг этого искусственно создаются такие вот распри, трения и баталии, которые разрывали и разрывают наше общенациональное пространство. По мне и советский паспорт был абсолютно нормальным адекватным паспортом. Я не видел в советском паспорте никаких противоречий и никаких причин для схваток и противоречий, ибо в советское время графа национальности в паспорте не мешала человеку быть гражданином великого царства, великой Красной империи. Теперь, когда все разносится в клочья, когда все интернациональное евразийское пространство летит вдребезги и у этого взрыва есть свои архитекторы, и этому взрыву многие аплодируют, то проблема графы в паспорте, графы национальности, используется для усиления этих центробежных тенденций.

Пользователь mio1937 спрашивает: Как вы относитесь к творчеству Андрея Белого?

Александр Проханов: Андрей Белый – это великий русский мистик, поразительный художник, который создал совершенно новую эстетику, заложил основы русской прозы. У Андрея Белого учились последующие художники, такие как Пильняк, Платонов, там тенденции Андрея Белого существуют. Особенно я был восхищен его работой «Москва-Петербург», а также «Серебряный голубь» на холстах. Его прозаические работы для меня были важнее, чем его поэтические работы и его симфонии, чем его теория зорь, теория облаков, теория космических бурь. То, что рядом с Блоком был такой человек, как Белый, создавало удивительный ансамбль этих двух поэтических гениев серебряного века, превращавших русскую поэзию того времени в такой вот божественный псалом.

Пользователь manifold спрашивает: Посоветуйте, пожалуйста, 5 русских книг для воспитания детей, находящихся не в России, но воспитываемых в рамках русской цивилизации?

Александр Проханов: Я бы посоветовал взять собрание сочинений Пушкина и читать на выбор стихи или прозу пушкинскую – это основа вот русского такого вот золотого классического века, это квинтэссенция русскости. Я посоветовал бы прочитать толстовских «Казаков» — это молодая ранняя повесть Толстого и абсолютно такая лучезарная, светоносная, прекрасная и такая метафизическая, мистическая проза. Вторая книга. Я посоветовал бы прочитать несколько работ Андрея Платонова, может быть, если это молодой человек, я бы не обременял его вот этими трагическими работами, а предложил бы прочитать восхитительный сборник о войне, под названием «Одухотворенные люди». Это третья книга. Я предложил бы прочитать книгу Распутина «Живи и помни», это четвертая книга. Пятая книга после всего прочитанного, пятую книгу, я бы посоветовал вам прочитать «Слово о полку Игореве», но не первой, не по хронологии, а вот по динамике чувств и по динамике такого исторического прозрения, «Слово о полку Игореве».

Пользователь skier006 спрашивает: На основе какого мировоззрения иранского общества стала возможна «модель исламской социальной справедливости»? Возможен ли аналог в России?

Александр Проханов: Священный исламский текст – это Коран. Базовым словом в этом тексте является слово справедливость. Коран – это основополагающий текст для мусульманина, определяющий его быт, жизнь, его обряды, его отношение к Вселенной. Значение этого текста для мусульманина очевидно и поэтому категория абсолютной и не только социальной, но и абсолютной, божественной справедливости входит в миросознание мусульманина.

Однако иранская модель при всем при этом означает, что и государство становится исламским, что все государственные институты, армия, юридические институты, экономика, вся государственная практика переводится на основы исламской этики и исламского миросознания. Государство начинает реализовывать этот принцип абсолютной справедливости в жизни, в бытие. Поэтому когда Ислам, в современных условиях становится сущностью внутренней и внешней политики, вся мощь и сила государства служит для утверждения этих концепций, тогда и возникает иранская модель. Модель, когда обществом и страной управляет духовный лидер, не юрист, не диктатор-военный, а именно духовный лидер, который черпает свое вдохновение, черпает оценки и одобрение своих деяний не из молвы, не из писаных на бумаге законов, а из законов небесных, божественных.

Для России такая модель возможна. Такая модель умещается в этой философии православный социализм, когда социальная справедливость, свойственная социализму, дополняется категориями универсальной справедливости, управляющей по существу всей вселенной. Тогда такое государство, с такими одухотворенными, религиозно-чувствующими, мыслящими лидерами, могло бы быть основополагающей силой для нового русского развития, для нового русского  рывка. В истории русского государства такие случаи были, я думаю сближение церкви и государства, которое происходило в царствие Алексея Михайловича, очень близко подходило к этой модели. Когда Патриарх Никон, как особенный друг Царя, величался государем и когда духовная власть, не соперничая со светской, а входя в ней в такую возвышенную симфонию, становилась основой существования государства.

Пользователь AVPuzikov спрашивает: Что для вас есть русский рассказ, и вообще «русскость» как явление в культуре?

Александр Проханов: Прежде всего – это русский язык. Русский язык является той таинственной формой, в которой прячется русскость даже тогда, когда кругом господствуют тьма, кромешность и высшие формы духовной и интеллектуальной оккупации. Поэтому блистательные русские языкотворцы, такие как Бунин, как Чехов, они для меня являются свидетелями того, что русскость проявляется в языке. Конечно тот рассказ, который выхватывает из быстротекущей русской жизни наиболее острые, характерные для русской судьбы, для русского характера, для русского человека явления, и эти явления изображаются с помощью восхитительной русской словесности, это второе качество, которое делает для меня рассказ русским, или очень русским, или слишком русским.

Наконец, если художник – к числу которых я отношу Платонова – используя этот сиюминутный контекст жизни и божественный язык еще умудряется уловить и космический характер русской жизни, русского человека, русского страдания и русской духовной победы, то да, этот рассказ превращается в часть священного писания, которое из века в век пишут в русской литературе.

Пользователь Anton Bulkin спрашивает: Почему жанр утопий во второй половине ХХ века оказался презираемый большинством интеллектуального сообщества? Чем можно объяснить триумфальное шествие произведение Оруэлла, Хаксли, Голдинга?

Александр Андреевич Проханов: Я думаю, что в художественном сознании мира одновременно существуют рай и ад. Данте писал и ад, и рай. Дантовский ад – это антиутопия, дантовский рай – это утопия. Советский период, период молодого раннего красного Советского Союза – это период расцвета утопии и я думаю, что творчество наших великих авангардистов, Лейтулова, Кандинского, Малевича до его Черного квадрата, Петрова-Водкина – это все утопические представления о мире, о красоте, о человеке, о смерти, о бессмертии, это сражение со смертью. Вся ранняя советская культура, как впрочем и военная советская культура, например, Дайнека или советская военная поэзия Гудзенко – это все сражение со смертью.

Утопия – это миросознание, говорящее о том, что смерть преодолима. Утопия – это рассказ о бессмертии. Утопия – это рассказ об обществе, в котором восторжествовали или восторжествуют райские принципы. В сегодняшней нашей жизни есть эта тема. В ней присутствуют человеческие сообщества, скажем русские монастыри, в которых эта утопия, утопия о возможности построения райского общества. «Да будет воля твоя как на небе, так и на земле», то есть воля твоя, которая реализована в райском небе, спустится на землю и будет здесь реализована, эта утопия звучит во всех наших церквях каждый день во время литургии.

Что касается ада, то ад – это смерть, которая движется во Вселенной. Ад – это смерть, которая движется на человека, на семью, на государство, на эту часть вселенной, на мир в целом. Поэтому это страшно, это поражает воображение, это гнетет, это вынуждает художника к творчеству. Хотя очень часто эти антиутопические кошмары являются своеобразной формой заговаривания смерти, своеобразной формой отдаления смерти, своеобразной формой борьбы со смертью. Я думаю что, ораловская антиутопия – это не есть песнь, возвеличивающая рай, это не есть восхваление рая, это есть ужаснувшая человеческая смерть сердце, которая через антиутопические модели уходит от антиутопии, возвращается в область светоносного рая.

Пользователь oleg—borodkin спрашивает: Если летом случится бунт пчел – что делать нам, простым любителям меда?

Александр Проханов: Если летом произойдет этот долгожданный и желаемый нами бунт пчел, то мы, бескрылые осы, должны приобрести пчелиные жала, пчелиную святость, мы должны кинуться на цветы мира сего, попытаться испить их благоухающие нектары и ароматы, принести эту добычу и эти восхитительные соты словесности русской духовности, частью которой является газета «Завтра».

Я советую всем пчеловодам, всем людям-пчелам, не бояться бунтующих пчел, потому что бунтующие пчелы восстают против зверских, подлых, омерзительных, бунтующих ос. Да здравствует восстание пчел.