Время «подплава»

Совсем недавно мы отметили День подводника, и это очень хороший повод поговорить о состоянии нашего российского «подплава» и о тех перспективах, которые его ждут или точнее о том будущем, которое ждет наш военно-морской флот и, соответственно, подводный флот в частности.

На самом деле есть не очень веселый повод. По крайней мере, на сегодняшний момент стало известно, что строительство атомных подводных лодок нового поколения «Ясень» проект 885 будет ужат с восьми единиц как минимум до семи. Что это означает? И вообще что стоит за всем этим? Одна из главных проблем, которая на сегодня встает в полный рост, это проблема того, что никто толком не знает, какой же военно-морской флот нам нужен, и какую военно-морскую политику Россия будет проводить в следующие десять, пятнадцать, двадцать лет. Совершенно очевидно, что строить флот нужно, исходя из тех задач и тех угроз, которые стоят перед Россией. Но вот как раз задачи и угрозы пока точно не определены. Поэтому наступает некая разносортица.

Россия, с точки зрения военно-морского флота, ‒ страна, находящаяся в чрезвычайно сложных условиях. Даже такая мощная держава как США имеет сегодня два флота ‒ Атлантический и Тихоокеанский ‒ по количеству побережий. У России с побережьями все намного сложнее. У нас есть Северный флот, есть Тихоокеанский, есть Черноморский и есть Балтийский. И каждый из этих флотов, каждый из этих театров военных действий требует присутствия оперативных военно-морских соединений. Конечно, они не повторяются, и Океанский флот нам нужен только в двух театрах ‒ это на Тихом океане, пожалуй, это сейчас становится главный театр, где нам нужен этот флот, и на Севере, который традиционно развивался в советское время, потому что основное направление на тот момент, оперативное, это была все-таки Европа. Именно поэтому Северный флот был самым сильным и самым современным флотом Советского Союза.

Точно также нам необходим флот на Черном море, потому что нынешние события, например, в Сирии, в Ливии, напрямую связаны с присутствием России в этом регионе. И самая близкая точка, из которой мы можем попасть в Средиземное море, это Черноморский бассейн. Традиционно Черноморский флот был основой, так называемой пятой эскадры, той самой знаменитой Селивановской эскадры, которой когда-то командовал легендарный флотоводец адмирал Селиванов, в честь которого даже точка стояния эскадры в Средиземном море называлась «деревня Селивановка». Эта эскадра комплектовалась из кораблей фактически всех флотов, но большая часть все-таки шла с Черноморского флота.

Совершенно очевидно, что нам необходимо иметь флот на Балтике. Балтика, которая в нынешних условиях приобретает особое стратегическое значение для России в качестве одного из  наших основных торговых регионов, где пролегают не только основные трассы наших торговых путей, но также находятся наши нефте- и газовые трубопроводы, которые требуют надежного прикрытия. Соответственно в этом случае необходимо поставить и очень четко сформулировать задачи перед подводниками, точнее перед подводным флотом.

Одной из главных задач является прикрытие районов развертывания наших морских стратегических подводных крейсеров. Тех самых ракетных подводных атомных лодок, которые входят в ядерную триаду Российской армии. Фактически именно этой задачей, по крайней мере, на данный момент и ограничивается более-менее внятное понимание того, что же мы хотим от наших подводных сил и ради чего мы их создаем. Дальше все упирается в две знаменитые концепции, концепции развития флота. Одна из них говорит о том, что Россия - это великая океанская держава и нам нужен мощный океанский флот. Флот, который мог бы оперировать во всех регионах, во всех самых дальних точках нашей планеты и соответственно в этом случае быть мощным, быть современным, везде присутствующим. Но при этом эксперты понимают, что создание такого флота потребует напряжения всех сил страны, потребует таких затрат, которые, к сожалению, сейчас мы себе позволить не можем.

При этом возникает самый главный вопрос, а собственно говоря, какие интересы и где нам защищать? Как мы уже только что определили, пока максимальная дальность, на которую Россия отстаивает свои интересы, ‒ это Средиземное море и берега страны под названием Сирия. Вот там нам действительно нужен флот, но для этого нужен ли океанский флот? Ответить очень сложно. Других интересов, по крайней мере, на данный момент в дальних регионах и в дальних точках у нас нет. Советский океанский флот строился под большое противостояние, под большую войну против НАТО и прежде всего против США. И собственно говоря, задача на тот момент была одна – дотянуться до американцев и не дать им организовать большой мост через океан в Европу.

Стратегия была очень проста, Вторая Мировая война показала, Европу можно победить только в том случае, если отрезать ее от американской помощи, от американской поддержки. Основной трассой поддержки, основной дорогой поддержки, основным путем поддержки Европы ‒ это был морской путь. Это было во время Второй Мировой войны, знаменитые караваны судов из Америки шли в Европу. Точно также в принципе планировалась поддержка Европы при угрозе Третьей Мировой войны, и с ее началом основные части и соединения, которые должны были прийти на помощь европейцам, сражающимся против советских войск, это должна была быть морская переброска. Вот именно против нее и создавался советский флот.

Нужно было не допустить этой переброски, и нужно было, как минимум, парализовать судоходство и соответственно для этого нужно было, если не разгромить, то, по крайней мере, парализовать возможности американского Военно-Морского флота. Под это мы и создавали большой океанский флот. Сегодня такая задача не стоит. Поэтому вопрос, насколько нам действительно нужен громадный океанский флот, насколько нам нужны большие авианосцы, насколько нам нужно присутствие в самых дальних точках океана? Это вопрос открытый.

Другая концепция – это то, что называется прибрежный флот или флот прикрытия. Флот, который прикрывает подходы к России со стороны открытых водных пространств, прикрывающих районы развертывания наших стратегических атомных лодок, который не допускает подхода к России авианосных ударных групп НАТО и в первую очередь США. Такой флот требует намного меньших затрат, но у этого флота есть и свои слабости. Главная его слабость заключается в том, что при сравнении потенциалов НАТО и потенциалов такого российского флота совершенно очевидно становится, что в отрыве от берега, такой флот едва ли будет иметь хорошую боевую устойчивость.

Между этими двумя концепциями сегодня и мечется российская военная мысль. Под эти концепции мы пытаемся создавать корабли. Поэтому в стране развернута большая программа строительства корветов, фактически тех самых маленьких кораблей для прибрежного флота. И одновременно с этим, мы строим подводные лодки проекта 885 типа «Ясень», которые фактически являются плоть от плоти и наследством советской концепции большого океанского флота.

И вот пришла новость о том, что в программе строительства в «Ясеней» грядут сокращения. Пока очень скромные ‒ на одну лодку. Не восемь, а семь. Но эксперты говорят, что очень может получиться, что это сокращение будет продолжено. Вполне возможно, что мы отграничимся вообще тремя-четырьмя корпусами. Просто потому что применять и использовать эти лодки полностью и по назначению нам будет крайне сложно. Без океанского флота, без поддержки, без возможности обеспечить им поддержку в самых дальних регионах, возможности этих лодок будут крайне ограниченными. Мы получим очень дорогую игрушку, использовать на полные возможности которую мы просто не сможем.

В связи с этим возникает вопрос. А что же делать дальше? Нужно понимать, что на сегодняшний момент у России в строю фактически находятся несколько типов атомных подводных лодок. Такое себе может позволить только Россия. У тех же самых США на сегодняшний момент существует только два типа лодок, которые находятся в строю. Это основной класс «Лос-Анджелес», мы говорим о многоцелевых подводных атомных лодках, и соответственно программа «Сивулф». При этом программа «Сивулф» заморожена и после двух корпусов американцы прекратили строительство. В данный момент ведется постепенный вывод из боевого состава лодок класса «Лос-Анджелес» и строительство лодок класса «Вирджиния» ‒ более легких, более приспособленных к эпохе после Холодной войны, лодок, которые должны стать основным боевым классом США.

У нас ситуация несколько иная. На данный момент проект основной многоцелевой атомной подводной лодки являются лодки проекта 971РТМ. Очень удачные лодки, очень практичные, которые почти за двадцать лет несения службы показали свои высочайшие характеристики. Есть одна проблема. Все двадцать лет эти лодки не модернизировались. Сегодня существует и защищен проект по модернизации этих лодок. Считается, что после модернизации они приобретут качественно новое состояние, что называется, «шагнут в будущее». Но любая модернизированная лодка ‒ это все-таки лодка, которая уже как минимум постарела. Нужна новая лодка. Но какая? На данный момент уже совершенно очевидно, что такие тяжелые, монстры холодной войны, как проект 885 «Ясень», хотя и являются выдающимися лодками своего класса, но также уже не совсем отвечающими той эпохи, в которую мы входим.

Нужен другой проект. Сможет ли Россия создать такую лодку? Я думаю, что в принципе нам это по силам. Я думаю, что будущее русского атомного подводного флота как раз за модернизацией уже существующих лодок и за разработкой и созданием новой лодки, ‒ лодки, которая будет основой нашего подводного морского флота в XXI веке. В принципе технические, технологические контуры этой лодки на сегодняшний момент можно обрисовать. Это лодка, примерно до 6-7 тысяч тонн водоизмещением, которая способна стрелять как торпедами, так и крылатыми ракетами, поражать цели на берегу, но самое главное ‒ это должна быть лодка, которая станет частью уже системы вооружения. Не автономная единица, которая сама разыскивает противника, и пытается оперировать где-то в океане, а лодка, которая привязана к единой системе.

Но подводное оружие XXI века это не только атомные подводные лодки, но и в принципе некая футурология. Футурологическое будущее, которое пока можно написать скорее литературно. По крайней мере, в тех тактических играх, которые проводятся экспертами, возникают совершенно удивительные проекты. Такие, например, как необходимый в будущем России проект, так называемой атомной подводной торпедной станции или еще можно по-другому сказать автономной торпедной станции. По сути, эта идея очень проста.

Сама по себе атомная подводная лодка – это чрезвычайно дорогой инструмент, инструмент уязвимый. Уязвимый хотя бы потому, что в силу своей обитаемости он ограничен в автономности, и он чрезвычайно зависим от баз, к которым привязан. Создание автоматической подводной торпедной станции могло бы решить очень многие проблемы. Такая стационарная станция, затопленная, к примеру, где-то на подходах к американским базам авианосцев, вполне может годами находиться на морском дне, периодически обслуживаться и в «Час Икс» по команде центров управления быть активизированной и превратиться в подводное минное поле, которое стреляет торпедами. Такая автономная подводная торпедная атомная станция вполне могла бы дополнить наши подводные силы в будущем.

Еще одной экзотической идеей, связанной с развитием нашего флота, стал проект «Поплавок», опять же рожденный в рамках таких вот тактических игр. Проект «поплавок» – эта некая автономная мина. Если обычная подводная мина привязана к определенному району и к определенному месту, то идея системы «Поплавок» заключается в том, что погруженный объект находится в свободном дрейфе и в свободной охоте. Современные гидроакустические средства позволяют с абсолютной точностью записывать акустические параметры кораблей. И такая мина, дрейфуя на определенной глубине, по воле волн или по воле течений в тех районах, где сейчас проходят торговые пути, где будут продвигаться или где находятся, или где перемещаются, в том числе и военные корабли нашего вероятного противника, вполне может достаточно долго находиться на автономном дежурстве. И выставленные в угрожающий период они в этом случае являются ловушками, на которые вполне может нарваться противник.

Суть устройства заключается в том, что такая дрейфующая подводная мина, оснащенная торпедой, ищет себе жертву. Как только мимо проходит корабль по акустическим параметрам совпадающими с теми параметрами, которые заложены в мине, а в ней естественно в этом случае будут прописаны все основные боевые корабли НАТО, она просто выстреливает такую торпеду. В угрожаемый период такие поплавки могут сотнями и тысячами быть выставленными в Мировом океане и парализовать судоходство вероятного противника. Повторюсь, это все футурология. Но совершенно очевидно, что подводный флот стоит перед новой технологической революцией. И эта революция не просто революция создания лодки пятого поколения, а это революция концепции применения оружия под водой.