Украина важнее Сбербанка: провести границы внутри банковской системы

Переход признания Россией независимости ДНР и ЛНР из статуса де-факто в статус де-юре вызвал расширение западного санкционного листа с включением в него ВЭБа, Промсвязьбанка и ряда небольших банков. Киты российской банковской системы пока под санкции не попали, но с началом специальной военной операции России по защите ДНР и ЛНР заокеанские «партнёры» вновь обозначили позиции относительно Сбербанка и ВТБ в случае возврата Украины в лоно исторической общности с Россией. В рамках дальнейшего расширения санкций продолжится интенсивная проработка технических деталей действий сторон по линии банковских и правительственных специалистов вне медийного поля.

Санкции против банков будут расти и с Украиной, и без Украины

Финансово-банковская система США является флагманской отраслью американской экономики, интересы которой агрессивно продвигаются по всему миру. Индексы американских акций S&P500 или Dow Jones являются более значимым барометром для экономики и политики США, чем цены на нефть для российской экономики. В санкционной риторике заокеанских «партнёров» звучат санкции против крупнейших российских государственных банков, но ничего не говорится о «дочках» западных банков, занимающих весьма внушительное место в нашей стране. Без Украины или с Украиной, но санкции будут расширяться просто в силу нацеленности американской финансовой системы на мировую гегемонию и сверхприбыли на рынках других государств.

Действия правительств многих стран по укреплению финансовой стабильности вызывают санкции со стороны США. Финансовые пузыри, кризисы и спекулятивные действия на развивающихся рынках исторически были основной получения сверхприбылей американцами, а теперь спекуляции стали затруднительными, и американцам приходится «зарабатывать» на санкциях. В 2010-е годы под санкционный удар на фоне финансовой стабильности попадали, например, Бразилия в связи с крупнейшей нефтяной компанией Petrobras, Мексика в связи с нефтяным монополистом Pemex. Американские регуляторы накладывали огромные штрафы (миллиарды долларов) на крупнейшие европейские банки: немецкий Deutsche Dank (18 млрд долл.), швейцарский UBS (17 млрд долл.), французский BNP Paribas (12 млрд долл.), британские HSBC и Barklays (по 6 млрд долл.).

Учитывая весь спектр обстоятельств, следует обдумать условия продолжения работы "дочек" американских банков на территории России. При этом следует лишить эти "дочки" доходов от обслуживания карт бюджетников и рублевых гособлигаций с высокими процентными ставками, тем более что правительственные органы США сами в рамках санкций продвигают запрет своим банкам работать с российскими гособлигациями. Также следует требовать от российских «дочек» американских банков строгого соблюдения всего спектра норм американского антиофшорного, антиотмывочного, налогового и другого законодательства, которое применяется к россиянам при их попытках открыть счета непосредственно в США или Западной Европе. В случае представления американскими банками своим российским клиентам преференций по обходу указанных норм, необходимо накладывать на российские "дочки" западных банков крупные штрафы по аналогии с американскими штрафами.

Раздел сфер влияния внутри банковской системы России в обмен на Украину

Примерный тезисный перечень раздела сфер влияния для первоначального обсуждения с заокеанскими «партнерами» может быть таким.

Во-первых, вывод российских "дочек" западных банков из российской системы страхования вкладов, с ответственностью за платежеспособность западных "дочек" сугубо их "родительских" структур. Следует напомнить, что российские клиенты американского Lehman Brothers получили при его банкротстве после 2008 года примерно 21-26% от своих вложений, а российские вкладчики на Кипре и в Греции подверглись «стрижке» вкладов. Страхование вкладов в западных странах на нерезидентов не распространяется, а иностранные "родительские" банки несут ответственность за свои российские «дочки» только уставными капиталами.

Во-вторых, лишение россиян, владеющих в западных "дочках" счетами, на которых находятся суммы сверх некоторого лимита (например, свыше 12 МРОТ в среднем на протяжении ряда лет), а также их ближайших родственников любых форм российской государственной поддержки, включая льготную ипотеку, субсидии на ЖКХ и так далее.

В-третьих, запрет западным «дочкам» работать с текущими карточными счетами российских бюджетников, пенсионеров, работников предприятий с существенной долей госзакупок или господдержки.

В-четвертых, разрешение россиянам открывать счета в западных «дочках» только при статусе добросовестного налогоплательщика с адекватным сочетанием семейных доходов и расходов, по аналогии с налоговым и антиотмывочным контролем в Британии и США, включая отсутствие счетов со значимыми остатками в оффшорных юрисдикциях.

В-пятых, запрет западным "дочкам" на покупку российских рублевых гособлигаций и облигаций госпредприятий, чтобы деньги российских вкладов под низкие (по сравнению с российскими банками) ставки с якобы высокой надежностью вкладов в этих "дочках" не вкладывались в российские же гособлигации, дающие высокую доходность.

В-шестых, обложение российским НДФЛ по прогрессивной ставке (как в США) материальной выгоды, получаемой российскими заемщиками от пониженных ставок по автокредитам или лизингу на покупку западных автомобилей, самолетов, оборудования, относительно условий кредитов на покупку российских автомобилей и оборудования.

В-седьмых, торгуемые на биржах обыкновенные акции российских эмитентов из списка стратегически важных следует разделить на два класса, признав акции у "дочек" американских банков и их клиентов самыми младшими обязательствами, с механизмом ущемления в правах западных акционеров по дивидендам и участию в собрании акционеров. Аналогом этого является два вида акций (Senior & Junior) при реструктуризации Boeing, Royal Bank of Scotland, HBOS, Lloyds, когда права старых акционеров до финансовых трудностей этих эмитентов были сегрегированы по сравнению с правами новых акционеров.

В-восьмых, запрет вложения в акции российских эмитентов со стороны нерезидентов сверх определенного небольшого лимита на одно юридическое или физическое лицо. Такая норма была введена во многих странах Юго-Восточной Азии после кризиса 1997 года во избежание дальнейших спекуляций и сохраняется до сих пор.

В-девятых, владение акциями российских эмитентов западными "дочками" разрешить без ограничений, но с условием автоматической активации норм российского валютного законодательства по временной заморозке выводимых средств на случай спекулятивных атак или усиления санкций.

В-десятых, открытие счетов в западных "дочках" разрешать россиянам после прохождения курса финансовой грамотности, в который включить краткое содержание специфики налогового, антиотмывочного законодательства США, законодательства о минимальной ответственности регуляторов США и "родительских" головных банков за деятельность зарубежных "дочек" и перед неамериканскими клиентами, а также истории банковских кризисов, пузырей акций, инфляции и других эпизодов скрытых дефолтов США.

Разделить Сбербанк между правительством РФ и американскими акционерами

Сбербанк с огромной долей рынка становится потенциальной ахиллесовой пятой российской экономики в случае усиления антироссийских санкций. Пока Сбербанк удавалось отводить от наиболее серьезных санкций, и пока нет сомнений в его платежеспособности, но санкционные угрозы становятся все более профессиональными. Годовая прибыль Сбербанка больше расходов федерального бюджета на высшее образование или здравоохранение, и значимая часть этой прибыли выплачивается в виде дивидендов американским и западноевропейским акционерам, владеющим примерно 44% акций.

Развитие банковской системы России не должно быть самоцелью, а средством поддержки промышленности и демографии. Наращивание активов крупнейших банков ради активов, экспансию их небанковского бизнеса следует признать угрозой реальному сектору экономики. К Сбербанку вполне применим термин Too-big-to-fail (слишком большой, чтобы упасть), возникший в 2008 году в США и Британии, где спасение банков обернулось резким ростом государственного долга с последующей "оптимизацией" бюджетников.

Ситуацию с владением иностранцами примерно 44% акций Сбербанка и накачиванием Сбербанка прибылью в расчёте на сглаживание санкционной риторики следует признать стратегически вредной для российской экономики. Пока Сбербанк удается выводить из-под жёстких санкций, а Герману Грефу — медийно выстраивать перед Западом образ «единственно адекватного государственного деятеля России». Однако это требует всё большего веса Сбербанка, всё больших прибылей и дивидендов, со всё большими потенциально негативными последствиями его статуса Too-big-to-fail.

Обслуживание пенсионных и зарплатных карт "Мир" и счета десятков миллионов бюджетников следует перевести в "Почта-банк" или иной розничный банк разумного размера с сугубо российскими акционерами. Российские пенсионеры и бюджетники не должны быть заложниками гипотетического запрета Сбербанку на валютные счета и расчеты в зарубежных банках и миграции отдельных клиентов из Сбербанка на фоне таких санкций. В экспертных кругах необходимость альтернативы Сбербанку прорабатывалась еще перед кризисом 2008 года по памяти кризиса 1998 года, а наследие кризиса 2004 года в виде Гута-ВТБ24 много лет на всякий кризисный случай существовало отдельно от головного ВТБ.

Возможно начать проработку на экспертном уровне разделения Сбербанка на две части сообразно акциям у Правительства РФ (50%) и у западных банков (44%). Передачу западным банкам примерно половины разделенного Сбербанка следует рассматривать как один из значимых аргументов невмешательства США в российско-украинские отношения и отсутствие санкций против второй российской половины. Передачу этой половины Сбербанка следует оговаривать на указанных выше условиях четкого отделения чисто российского банковского бизнеса и банковского бизнеса с ориентацией на Запад.

Разделение Сбербанка на две части потребует длительного уточнения нормативных документов Банка России, особенно в части специфики операций иностранной половины. Год-два понадобится на разъяснение ситуации вкладчикам и заемщикам с представлением им разумного выбора между двумя половинами, определение перечня отделений в каждом городе для той или иной половины, перенастройку IT-инфраструктуры. В России накоплен богатый опыт объединения банков, закрытия офисов рухнувших банков с передачей их клиентов работающим банкам, но последние примеры разделения банков были только в 1980-х годах в позднем СССР.

В истории финансовой системы США есть примеры масштабной реструктуризации сберегательных банков и разделения системы быстрых переводов Western Union в 1980-е годы после их системного банковского кризиса того десятилетия.

Гипотетическая модель разделения Сбербанка является продвинутой версией американских санкций против Олега Дерипаски и Русала. Формально контроль над Русалом сохранен за российскими акционерами, однако фактически большинство в Совете директоров принадлежит ставленникам Минфина США. Не следует удивляться, если позднее историки обнаружат секретные ныне документы о подобных предложениях американцев на счет Сбербанка или Газпрома.

Исторически более понятная для США модель банков двух типов – это разделение банков на классические и инвестиционные с середины 1930-х до середины 1980-х, когда инвестиционным банкам и их клиентам разрешалось больше «шалостей» на фондовом рынке в обмен на иное регулирование и меньшие гарантии клиентам со стороны государства. Отличие лишь в том, что регулирование банков и гарантии клиентам вытекают из ответственности российского или американского правительств и "родительских" банков.

Разделение Сбербанка должно стать моделью для выбора другими российскими банками стратегии бизнеса: на российских деньгах или по западным стандартам.

Устойчивое развитие на фоне дуализма банков на территории России

В западных странах банки перестали быть двигателями устойчивого экономического развития и высасывают ресурсы этого развития в виде масштабной господдержки во время каждого кризиса. После Великой депрессии и Второй мировой войны банки США и Западной Европы относительно ВВП были меньше, а экономики в 1950-е – 1960-е годы росли устойчивее. Россия вполне может быть полигоном по разумной минимизации банковского сектора и апробации развития экономики в такой банковской минимизации. В 1990-е годы Япония была полигоном политики нулевой инфляции и процентных ставок, которую США и Европа заимствовали уже после 2008 года.

Крупнейшие банки США банкротятся с минимальными выплатами нерезидентам каждый экономический кризис, и ковид пока является исключением. После 2008 года в Британии и Испании резкий скачок госдолга во многом был связан с поддержкой крупнейших банков, оказавшихся на грани банкротства. Несколько небольших европейских стран, включая Грецию, Кипр, Исландию, пережили в середине 2010-х годов «стрижку вкладов», особенно по крупным счетам нерезидентов.

В постковидной реальности госдолг западных стран в 2-3 раза больше по сравнению с кануном кризиса 2008 года, и у правительств этих стран возможности для поддержки своих банков теперь сильно ограничены. А вдруг гипотетический долговой кризис в Италии по греческому сценарию с неясной судьбой российской «дочки» Юникредит станет реальностью? А что если США намеренно ошиблись в последнем санкционном пакете в англоязычном названии одного из пяти российских банков (General), бросив тень на крупный французский банк Societe Generale и его российскую «дочку»?

От слов к делу следует переходить и по проблематике офшоров, британских угроз по отношению к нажитому российскими олигархами и уже подзабытому глобальному налогу на прибыль Байдена. Платежи из России примерно на треть состоят из оттока капитала, который во многом носит схемный характер уклонения от налогов. В случае усиления западных санкций против российской нефти и газа сбалансировать платежный баланс можно будет именно за счет прекращения «серого» оттока капитала.

Если "дочки" западных банков в России не будут содействовать российскому налоговому контролю в глобальном масштабе, то эти банки следует штрафовать, как это делало правительство США по отношению к европейским банкам.

Похожий сценарий дуализма в регулировании международного бизнеса в малом масштабе попытался реализовать Казахстан а рамках Международного финансового центра "Астана". Казахский сценарий обогатил практику ведения бизнеса в этой постсоветской республике, содействовал развитию многих отраслей и компаний. Негативным аспектом казахского сценария стало обогащение узкого слоя элиты без разверстки на эту элиту адекватной цены западных «ценностей» в виде повышенных налогов и более строго контроля. Теперь казахские власти декларируют попытки исправить ситуацию, пока не ясно, насколько искренне и результативно.

Разумная конкуренция двух видов банков и банковского регулирования на территории одной крупной страны даст интересные сопоставления и обмен опытом. Пусть клиенты борются за расположения банков разных типов регулирования, а банки разных типов — за клиентов, конечно же, с фиксаций указанных выше национальных ограничений исходя из санкций и необходимости выравнивания условий конкуренции. Клиентам вполне можно оставить возможность перехода между банками разных типов, например, раз в год и при соблюдении формальностей, подобному тому, как переходят между фондами участники системы накопительных пенсий. Хотя на фоне агрессивной западной риторики положительный обмен опытом кажется утопичным.

Следует напомнить фразу из бородатого советского анекдота: «Туризм с эмиграцией не путать». Предлагаемый (тезисно) дуализм российской банковской системы позволит окунуть богатых россиян прозападной ориентации во все тяжкие западных «ценностей». При этом российское правительство и Центробанк имеют достаточно ресурсов для защиты рядовых бюджетников и небогатых россиян от последствий новых санкций.