О православном воспитании

Петр Малков: Добрый день! Мы беседуем с протоиереем Димитрием (Смирновым) и наша тема сегодня – влияние современной культуры на воспитание детей из православных семей и просто наших детишек. Батюшка, вопрос сначала. Есть ли такая вещь, как православное воспитание. Если есть, то, что это такое?

Протоиерей Дмитрий (Смирнов): Вообще-то, наверное, есть. Я думаю так, что если отец и мать – члены церкви, то они свою семейную жизнь стоят как домашнюю церковь. Понятно, что это в некотором смысле строится для детей. Задача такая, очень важная – явить детям образ Троицы в своей жизни. Дети, восприняв этот образ, получают то, что можно именовать православным воспитанием.

Петр Малков: Да, у Климента Александрийского есть такие слова, относящиеся к речению Христа: «Где двое или трое соберутся во имя мое, там я посреди них». Не называет ли он «двумя или тремя» родителей и ребенка, если говорить о малой церкви?

Протоиерей Дмитрий (Смирнов): Я именно для себя это так тоже воспринимаю и вообще считаю, что семья – это тварная Троица.

Петр Малков: Хорошо, ребенок, который воспитывается в нормальной, во всех отношениях, ситуации, попадает в школу. Иногда дети попадают в школы православные, там немножечко все по-другому. Обычно (чаще всего, поскольку у нас православных школ не так много) ребенок оказывается в такой достаточно агрессивной, чуждой среде с 6-7 лет, которая начинает на него определенным образом воздействовать. Как вести себя в такой ситуации родителям, на что им попытаться настроить своих детей?

Протоиерей Дмитрий (Смирнов): Дело в том, что просто настроить своих детей не удастся. Поэтому кто хочет максимально приблизить выполнение этой задачи к искомому, то предпочтительней до девяти лет, чтобы дитя было на домашнем обучении. Когда психика более или менее окрепнет, тогда можно будет как-то создать в душе человека некие альтернативы.

Какие? Первое – это постараться успеть, чтобы он полюбил классическую музыку, которая будет «прививкой» к такому «звуковому мусору», который теперь называется эстрадой и прочее. Второе – нужно обязательно успеть привить любовь к чтению, чтобы он собирал информацию не из клипов всяких игр, а непосредственно из чтения. Если эта «прививка» сделана, то тогда он может противостоять. Третье – это уже знакомство с высоким искусством. Как то живопись, балет, изобразительное искусство, даже в таком прикладном плане, такая культура музеев, чтобы у ребенка появился вкус и интерес. Неплохо бы еще какой-то иностранный язык на этом этапе. Тогда ребенок уже подойдет к школе вооруженным.

Петр Малков: Мы прекрасно понимаем, что если в московских или санкт-петербургских условиях или где-то еще походить по музеям в принципе возможно и балет можно как-то освоить, то в маленьких городках бывает сложно. Бывает, что культурный уровень родителей не позволяет дать ребенку такое воспитание. Тем не менее, это люди, которые ходят в церковь, исповедуются, причащаются, но про балет они сами не очень-то слышали.

Протоиерей Дмитрий (Смирнов): Конечно, сейчас христианство вновь собирается только в больших городах, как это было в первые века. Если две сотни лет назад или даже сотни, источником культуры для села был храм. Священник – это самый грамотный человек в округе, он же преподает в церковно-приходской школе; храм – это образец архитектуры, в какой-то степени сценического действия, вышивки, ювелирного искусства, пения, и все, квинтэссенция, то есть такой светоч. То теперь, конечно, мощь телевизоров, а теперь и Интернета, проникают уже в душу человека и авторы контента очень быстро завладевают душами. Мы видим эти процессы в православных гимназиях, если родители не прекращают доступ к Интернету, к телевизору, то ни о каком православном воспитании... в лучшем случае лицемерно, то есть ребенок ведет две жизни. Одна – для родителей: он ставит такую «потемкинскую деревню», а другая – собственная, с ребятами, где может быть мат-перемат, и все, что угодно, даже никаких следов христианства не наблюдается. Живет двойной жизнью, что для советского человека вообще очень актуально – это как некое продолжение той жизни, какой жили наши предки. Мы, люди в годах, жили на самом деле так.

Петр Малков: Хорошо, ребенок все-таки попал в школу в девять лет, в шесть лет. Он окружен ребятами совершенно других представлений, другой культуры, другого воспитания, другого духа. Дальше что? Держаться ли ему в стороночке, сидеть ли ему в гордом одиночестве?

Протоиерей Дмитрий (Смирнов): Ни то, ни то не спасет. Если «инфекции» будут проникать, придется «лечить» по симптомам. Конечно, тут нужно учиться жить по алгоритму, как если бы ты ни за что попал в тюрьму. Нужно во что бы то ни стало сохранить себя – такая задача, а уже советы – по тактике. Это зависит от класса, от степени агрессивности некоторых персон. Как разрешать конфликты или как в них вступать. Как в них побеждать в этих конфликтах, где нужно уступить, а где нужно идти в бой до конца. В нужный момент, конечно, отец должен появляться в школе. При общей линии поведения такая семья, где ребенок + отец + в тылу мать = она всегда будет побеждать.

Петр Малков: Спасибо. Кроме того сама образовательная программа светской школы предполагает некоторые не очень приятные сюрпризы для ребенка, которые воспитываются в христианской традиции. Сейчас идет активная полемика вокруг списка чтения, который предлагается в наших современных школах. Туда попали и Пелевин, и Улицкая, и так далее. Книжки, во-первых, второсортные, если говорить о качестве литературы, а во-вторых, наполненные совершенно другими смыслами, другими представлениями и другими образами, что приличному человеку не пристало в книжках читать. Что делать?

Протоиерей Дмитрий (Смирнов): Это очень просто обойти. Проще некуда. Однажды, когда мне было сколько-то лет (сколько полагается), я спросил у дедушки, библиотека которого занимала 17-метровый коридор высотой 3 метра. Я сказал: «Дедушка, нам задали “Как закалялась сталь”». Он сказал: «Ты знаешь, в нашем доме таких книг не держат», поэтому я так ее и не читал.

Петр Малков: Понятно, я тоже.

Протоиерей Дмитрий (Смирнов): Вот и ничего страшного. Мы жили в таких условиях и также в институтах учились, сдавались все предметы, которые полагались – «История партии», «Научный коммунизм» – никак не затронув душу «проскочили». У меня по этому предмету были пятерки. К тому времени я был совершенно воцерковленным человеком. Также и здесь. Тем более, как бы помягче выразиться? Только полный болван может предложить Улицкую для школы, этот человек видимо никогда не имел детей или ему лет сто, то есть его дети давно выросли и он забыл, что это абсолютно недоступное для них чтение. Поэтому опять, никто не будет Людмилу читать в школе, это исключено.

Петр Малков: Понятно. Рядом ребята собираются в кино на какого-нибудь «Хоббита». Ребеночку обидно: сверстники идут, а я нет. Накапливается какая-то обида на родителей.

Протоиерей Дмитрий (Смирнов): Дело вот в чем. Обида только в одном случае – семья для мальчика и девочки должна быть столь прекрасна, что мнение родителя, которое выражается спокойно, без крика, без раздражения, одно только мнение, будет прекрасно руководить детьми. Если родители говорят: «Ты знаешь, я бы этого делать не стал» и ребенок отказывается. Но для этого нужно, чтобы ребенок был вовлечен в жизнь семьи, а не к мальчикам во дворе. При правильном воспитании мальчик даже не захочет играть во дворе с этими детьми. Потому, что они все время орут. Когда кто-то кому-то что-то испортил – все смеются. Потому, что они злые, они неприятные, они врут, они дразнятся, они предают, они интригуют и так далее. Дома совершенно другая атмосфера. Поэтому если есть семья, тем более если в семье несколько детей, они там прекрасно себя чувствуют, потом там подключаются кузены двоюродные, троюродные, то возникает целая рота, которой для общения достаточно. Если еще есть группа семей, то они могут устраивать общение для своих детей и вполне могут это преодолевать. Потом, несколько раз с моей дочерью в детстве мы ходили в кинотеатр, но это на специально проверенный нами фильм. Сначала идет один из родителей, а потом второй ведет на фильм. Тогда у нас хоббитов, слава Богу, не было, но были другие какие-то фильмы. Когда кто-то говорил: «А вот вы смотрели?», ему отвечали: «А вот вы смотрели...?» и никто из них не смотрел. Очень сильное преимущество и опять победа, потому что они никто не смотрел, они смотрят все одно и то же, а тут выбирается нечто, что потом становится достоянием всего класса, это очень интересно.

Петр Малков: Все-таки у детей характеры бывают разные. Предрасположенности бывают разные.

Протоиерей Дмитрий (Смирнов): Все разные. Ни разу не встречал одинаковых детей.

Петр Малков: Да, но есть такие детишки, которым в принципе православие не очень интересно. Бывают такие дети, бывают и в семьях православных, где много детей. Приходилось встречаться с такими семьями, разные дети очень по-разному себя ведут и очень по-разному реагируют на наставления родителей.

Протоиерей Дмитрий (Смирнов): Это значит, что родители не понимают, что такое православие. Православие – это не значит, что с субботы вечера до утра воскресенья быть в храме, это не есть блины со сметаной по средам, это совсем другое. Православие – это жизнь с Богом и в Боге, а это может выражаться совершенно по-разному. Как святые – они все разные. У Марии Египетской это выражалось жизнью в пустыне, а у Александра Ярославовича Невского – это походы и войны. И молились они утром и вечером тоже по разному.

Петр Малков: А наказывать детей можно и до какой степени?

Протоиерей Дмитрий (Смирнов): До какой степени? Чтобы это не вызывало у них чувства несправедливой обиженности и наказание должно быть эффективным.

Петр Малков: А ремнем можно?

Протоиерей Дмитрий (Смирнов): Лучше, конечно, этого избегать. Но, допустим, я вывел даже для себя формулу, что ремнем можно пользоваться только по отношению к мальчикам и то с 9 до 13 лет, и то не чаще, чем раз в году. Тогда это эффективно. Опять я допускаю и встречал, что есть такие мальчики, к которым это вообще неприменимо, а к некоторым можно и почаще.

Петр Малков: Скоро у нас мечтают некоторые принять такое законодательство, что не только ремнем, но и словом сказать будет нельзя, в угол поставить будет нельзя. Что мы будем делать в таком случае, если такие законы, связанные с ювенальной юстицией будут приняты?

Протоиерей Дмитрий (Смирнов): У нас, конечно, могут быть приняты такие законы, но они у нас не будут выполняться. Слава Богу, у нас строгость законов компенсируется их невыполнением.

Петр Малков: Вообще, где пределы допустимой роли вмешательства государства в жизнь семьи?

Протоиерей Дмитрий (Смирнов): Когда все средства, чтобы семью сделать похожей на семью, исчерпаны и когда семья совсем больна алкоголизмом, наркоманией, психическими заболеваниями, тогда приходится вмешиваться. И то я считаю, что вмешательство должно быть многоуровневое – сначала наблюдение, потом помощь, плюс материальная, в виде предложения. Компенсировать неразвитость родителей тем, чтобы вовлекать детей в какие-то развивающие кружки, или оказывать им помощь в учебе, или покупать какие-то предметы, которые могут помочь им в быту – стиральная машина, что-то в этом роде, чтобы выйти из этого круга, который приведет семью к распаду. Если уже ничего не получается, то приходится конечно прекращать бытие этой семьи. Но и в этом случае нельзя прерывать общение. Если отец или мать проходят какой-то «санитарный буфер» и человек доброжелательный видит, что он вполне в состоянии пообщаться с ребенком, ему дается такая возможности при условии, что этот ребенок хочет общаться. Потому что я наблюдал, когда мать приходит, а ребенок к этому абсолютно безучастен, потому что ее отношение на протяжении многих лет в детстве было таково, что она выбила из ребенка всякую привязанность. В таком случае, конечно.

Петр Малков: Есть такая вещь, как переходный возраст.

Протоиерей Дмитрий (Смирнов): Слыхал, да.

Петр Малков: Что вы родителям советуете делать в таких случаях с детьми, когда ребятишки совсем отбились от рук?

Протоиерей Дмитрий (Смирнов): Нужно постараться договариваться покуда это можно, а когда это нельзя, то какое-то силовое воздействие. Но силовое – не в смысле побоев, это уже поздно, поэтому я и говорил «до 13 лет». Когда человек уже вступает в этот возраст, это вообще не эффективно и как сейчас говорят у нас контрпродуктивно. Это будет работать против желаемого. Но надо показать, кто в доме хозяин.

Петр Малков: Насколько активно надо загонять детей в храм, если они этого не хотят сами? Если им лень, если им скучно.

Протоиерей Дмитрий (Смирнов): Лень – это не аргумент. Скучно – это не аргумент. Например, когда дети что-то не понимают, как Пушкин арифметику, ему надо делать «скучно». Хотя при его уме не разобраться с арифметикой – это просто стыдно. Если бы он поднажал, я не могу поверить, что Пушкин не способен к таким простым вещам. Просто как-то барчук, поэтому себе некую свободу в этом выгородил, а на самом деле ничего сложного вообще ни для кого нет. Поэтому есть некоторые правила, которые ты должен выполнять, или, пожалуйста, вот тебе карандаш, бумага, пиши: «Я такой-то, такой-то, такое число, Москва. Отрекаюсь от папы и мамы, прошу меня направить в интернат или просто выпустить на улицу. Знать вас не хочу, прошу вас выпустить меня на улицу». Пишешь? Все, auf wiedersehen. Берешь с собой вещи нательные, носильные, потому что все равно мы их продавать не будем, и гуляй. Он все равно придет, «войдет в берега». Потому что дети не хотят – нам понятно, ты отстаиваешь свою свободу, она у тебя есть, но немножко рано. Ты не платишь за квартиру, ты не платишь за свет, газ, за учебу. У нас на тебя такие планы – мы хотим тебя подготовить к высшему образованию, если ты окажешься достаточно туп, то дать тебе то ремесло, к которому у тебя склонность. Это не хуже высшего образования, даже более высоко оплачиваемо. Поэтому выбирай любую специальность, хоть автослесарь, а еще лучше – сантехник. Тогда вообще будешь на BMW ездить, тебя все будут ценить, очередь к тебе будет стоять за полгода вперед. Приходит человек, все быстро чинит, после него полгода ничего не течет, все прекрасно.

Петр Малков: А вы верите в смысл таких мероприятий, как ныне модное православное воспитание в светской школе? Уроки, программы, учебник, написанные отцом Андреем Кураевым.

Протоиерей Дмитрий (Смирнов): Этого недостаточно. Конечно, недостаточно

Петр Малков: Но толк от этого есть, как вам кажется?

Протоиерей Дмитрий (Смирнов): Как преподобный Серафим говорил: «Хорошо, что-нибудь знать». Поэтому как подспорье. Но ведь православие – это есть огонь. Задача родителей с помощью учителя и учебника Кураева зажечь этот огонь. Если он не загорится, то это бесполезно. Как и для большинства наших ребят, школа проходит бесполезно, даже музыкальная. Вот он кончил свою ЦМШ и больше флейту свою в руки ни разу не взял. Такого очень много, сколько в него вложено. Но это все равно неплохо, потому что он знаком с музыкой, он знает музыкальную литературу, он по другому ее слушает. Все равно это не зря. Но для того, чтобы человек стал христианином, конечно, этого все равно недостаточно.

Петр Малков: Спасибо. Будем надеяться, что дети наши и в православной школе, и в христианской школе, и в светской школе, все-таки будут по-прежнему православными христианами.

Протоиерей Дмитрий (Смирнов): Все зависит от семьи. Главное – семья. Как мне один священник говорил, сейчас он уже старенький, наверное, 50 лет тому назад ему один директор школы сказал: «Дайте мне воспитанную мать, и я вам дам воспитанное поколение». Поймите, все от этого зависит. Все хорошо, учебники, но с другой стороны учебники и не нужны. Есть педагог, что он сам не составит уроков что ли? Потом все эти уроки запишет, потому будет их шлифовать и прекрасно справится.

Петр Малков: И последнее. Что должна сказать мама ребенку, который идет первый раз в первый класс в нашу обычную, нормальную школу?

Протоиерей Дмитрий (Смирнов): Я бы сказал, что главный предмет в школе – все не так важно, как этот – это твое поведение. Это главнейший предмет. По этому предмету я требую пять, чтобы твое поведение по отношению к старшим и по отношению к сверстникам было безукоризненно – это главное.

Петр Малков: Спасибо большое. Спаси Господи.